Отправлено: 07.08.14 14:58. Заголовок: t. So get well soon

Локация: дом Хоуп Уилсон.
Действующие лица: Хоуп Уилсон и Эдмунд Эрскин.
Время действия: 1 августа 2013 года.
Сюжет:
Все не то и все не так, когда твоя девушка больна xD

 Отправлено: 08.08.14 03:54. Заголовок: - Да ничего страшног..

- Да ничего страшного, Мия, правда, - Хоуп старалась, чтобы голос не хрипел так предательски, но получалось плохо.
- То есть, теперь жар, больное горло и вынужденный выходной на работе, - это ничего страшного? - воскликнула Оливер и тут же ехидно добавила, - Хотя, конечно, не так страшно, как поговорить с Эдди, верно?
- Совершенно точно не так страшно, - поспешно заверила Уилсон, откидываясь на подушку и закрывая глаза.
- Зато как удобно теперь смущаться, ведь и не разберёшь, жар болезни это или жар любви, - не унималась любимая подруга, заставляя Хоуп всё дальше и дальше съезжать по кровати, пока девушка не оказалась под одеялом целиком.
- Однажды тебе это надоест, - она скорее пыталась успокоить себя, чем хоть как-то образумить подругу.
- Да, тогда я притащу его к твоему крыльцу за шиворот, - хмыкнула Мия, но решила дольше подругу не мучить, а, может, просто усыпляла её бдительность, - И чем ты лечишься?
- Постельным режимом, - попыталась отшутиться Уилсон, но, услышав угрожающее сопение в трубке, поспешно добавила, - У меня есть все лекарства по рецепту, не хватает одного, но я потом схожу... когда буду в состоянии.
- Ага! - победно вскрикнула Оливер и, кажется, спугнула какого-то воришку, который пытался стащить несколько котелков в "Сладком королевстве", - Пришли мне этот рецепт.
- Мия, правда, ничего страшного в том, что его нет... - Хоуп попыталась было убедить подругу, что всё хорошо, но та всё равно её уже не слушала.
- Я заскочу в аптеку и всё куплю, а потом приеду и проверю, как ты исполняешь свой постельный режим, - строго вещала Оливер, бродя по торговому залу, пользуясь тем, что посетителей пока было немного, - И Тима предупрежу, чтобы не смел приносить тебе работу на дом.
- Но у нас праздник на следующей неделе...
- Значит, к этому времени ты должна непременно вылечиться! - перебила Мия, - А с подготовкой мы справимся вдвоём. Если что, привлечём Эдди. Он всё сделает, если сказать ему волшебное слово.
- Пожалуйста? - попытала удачу Уилсон.
- Хоуп, - безжалостно разбила надежды подруги Оливер, - И говори после этого, что он в тебе не заинтересован.
- Он просто хороший... друг, - Уилсон под одеялом свернулась калачиком и уткнулась лицом в одеяло, так что голос её стал звучать приглушённо.
- Друг. Точно, - хмыкнула Мия и снова перевела тему, - Ну, зато теперь, пока ты дома, можешь послушать песню, которую я тебе скинула!

Музыкальная пауза.

- Эдди, привет, как ты? Занят? Я тут нашла одну песню и просто обязана ею с тобой поделиться! Да, прямо сейчас. Слушаешь? Слушай, - Мия поднесла к телефону динамик плеера и включила выуженную ею с просторов интернета песню One Direction, выждала какое-то время, честно стараясь не смеяться, - Ну, как, нравится? Ты слушаешь? Слушай внимательней!
Она даже начала тихонько подпевать на припеве.
- Oh, I should have kissed you... Видишь, до чего вы меня довели? Ладно, о своём поведении и прослушанном подумаешь потом, я вообще не по этому поводу звоню, - Мия постаралась, чтобы голос звучал как можно более взволнованно, - Сладенький, мне срочно нужна твоя помощь! Хоуп.
После волшебного слова следовало сделать небольшую паузу для динь-ди-линь! Точнее, для того, чтобы дать Эрскину возможность справиться с приступом хоупомании и вернуть своё внимание к Мии.
- Она заболела. Очень серьёзно, не может встать с постели, у неё сильный жар и абсолютно никаких лекарств в доме! - на этом месте Мия даже топнула ножкой от возмущения, - Я никак не могу вырваться с работы сейчас, Тим занят с классом, не мог бы ты оказать Хоуп любезность?.. Это было бы так мило с твоей стороны, я пришлю тебе список лекарств, спасибо, сладенький! И, Эдди... купи ещё супер-клей, пожалуйста. Он ей нужен. Для танцев. Она поймёт. А, и ещё. Ты, надеюсь, понимаешь, что у неё постельный режим? А какой отличный повод, наконец, поговорить!..

Ей действительно было нехорошо. Можно даже сказать, что очень плохо. С утра она не смогла даже подняться с кровати и пришлось вызывать врача на дом. Ну, она бы не стала, но Мия настояла. А Тим её поддержал. Как пояснил ей врач, она подхватила вирус, и какое-то время ей лучше провести дома. Плохо будет только первые два дня, потом станет лучше. Это радовало, пусть нынешнее состояние особенно радостных эмоций не вызывало. Было жарко. А потом начинало знобить. Болела голова. Заснуть не получалось. Её то подташнивало, то пробивало на покушать. Всего за несколько часов она прошла через такое количество физических и эмоциональных состояний, какое не переживала раньше и за месяц. И ещё Оливер со своей песней. Опять заставила её думать о Нэде. Хотя, зачем тут заставлять, когда она и так постоянно мысленно возвращалась к нему. Теперь у неё были ещё две свежие встречи, о которых тоже можно было сожалеть, потому что она опять струсила, опять упустила свои шансы. А ведь могла бы поцеловать... Дурацкая песня.
В дверь позвонили, Хоуп в этот момент как раз стояла на кухне, держась за дверцу холодильника и пытаясь понять, чего она хочет больше: посидеть пару минут на полу или огурчик. Звонок разрешил эту дилемму, Хоуп закрыла холодильник и поплелась открывать дверь. В этот момент она не думала о том, что выглядит, мягко говоря, неважно. Лицо было бледным, глаза сегодня открывались только наполовину, заплетённая утром косичка растрепалась, да и вообще она ещё в пижаме. Бежевой пижаме с медведем. Даже приход врача не заставил её переодеться, потому что в тот момент она вообще не верила, что когда-нибудь сможет встать с кровати. Но вот - смогла! Даже доплелась до двери, даже открыла её, тут же прислоняясь лицом к косяку.
- Мия, мне приятно, что ты решила потратить свой обеденный перерыв на меня, но, правда... - наконец, рассеянный взгляд сумел подать хозяйке знак, что перед ней далеко на Оливер, сфокусировался и... - Нэд?
Впервые за день глаза полностью раскрылись, девушка выпрямилась и вообще постаралась создать впечатление цветущей бодрости. Получилась жалкая пародия на бодрость, потому что от резкого движения заныли виски, но медальку за старания девушка всё же заслужила.
- Ты... что здесь делаешь? - она не могла смотреть на его лицо, поэтому предпочла изучать его зелёный шарф, его велосипед, пакетик из аптеки... - О, нет, это ловушка Оливер, беги!
Она изобразила вялый испуг, хотела добавить что-то ещё, но закашлялась, прикрывая рот кулачком, второй рукой пришлось вцепиться в косяк, чтобы не упасть.
- Нэд, что бы она ни сказала, не верь ей, - откашлявшись, снова заговорила Хоуп, - Я не собираюсь умирать, это не такой уж опасный вирус, доктор сказал, что через пару дней мне станет лучше, и у меня есть все лекарства.
Она хотела добавить, что он может заразиться, но не смогла заставить себя так сразу прогнать его. Может, ещё пара минуточек? Они поговорят, может, даже посмеются, а только потом он уйдёт? Или... может, он останется?
- Но спасибо за заботу, это так мило с твоей стороны, - она слабо улыбнулась, поднимая на него глаза. Она не считала, что заслужила его заботу. Нет, совсем не заслужила, но он был так добр, так мил, может, у них ещё есть шанс? Некстати пришла в голову мысль о песне, присланной Оливер. Хоуп лишь надеялась, что Нэда Мия пожалела, и он избежал пытки британскими мальчиками. И британскими девочками. А то мало ли. Это же Оливер, в конце концов.

 Отправлено: 08.08.14 13:48. Заголовок: - Оливер! Диск с Бри..

- Оливер! Диск с Бритни в машине, оказывается, не предел, и теперь ты переключилась на подростковые бойзбенды для неокрепших сердцем школьниц? Напомни мне заняться твоим музыкальным воспитанием, будешь слушать суровый рок, хэви метал и инди-баллады, а не продукты поп-индустрии! - рассмеялся в ответ Мии Нэд.
Правда забавно получилось: сидит он в студии на радио, ждет эфира, а тут Оливер ему в телефоне вторит песенке One Direction. А Сид и Вилли на него ошалело косятся, потому что им тоже прекрасно слышна громкая мелодия, доносящаяся из мобильника.
Но пусть Мия не думает, что он не понимает, что девушка имеет в виду, прямым текстом по песне - ты должен был поцеловать ее. Неужели опять его ждет воспитательная беседа о пользе рассказывания своих секретов любимым девушкам? От любимых, конечно, не нужно ничего таить, и нужно целовать их, причем не только когда следует, но даже когда не следует, но ведь речь шла о Хоуп, а на ее счет у Эрскина были суровые правила, удерживающие его от необдуманных поступков.
Конечно, он хотел бы поцеловать ее. Конечно, он хотел бы, что бы она знала, как пылает в его сердце ее имя, но... нельзя, Нэд. Потому что ты решил уберечь свою любимую от себя. Грустно. Но песня Мии заставляет улыбаться.
- Не вопрос, что случилось? - перестав смеяться, спросил Нэд, а потом услышал любимое имя, и... - Как... - голос пропал. - Как заболела? Что такое? Что с ней?
Он чуть за сердце не схватился, когда услышал "серьезно заболела" - что значит серьезно? Как так серьезно?! Что случилось с его девочкой? Он выпрямился в кресле, а друзья нахмурились, переживая за своего босса, потому что радостная улыбка с его лица исчезла.
- У нее грипп? Ангина? - уточнил Нэд. - Да-да, конечно, все куплю и съезжу к ней. У меня сейчас интервью, а после него сразу в путь. У нее жар? Озноб? Кашель? Что?
Мысли у Эрскина были уже не о музыке, а о том, где ближайшая аптека.
- ....а я все ждал, когда ты скажешь эту сокровенную фразу, уже хотел сам напомнить. "Поговори с ней!", да-да, я понял.
Положив трубку, Нэд повернулся к друзьям:
- Так, ребята, давайте в темпе вальса отыграем акустику, а "Empty heads" вообще не будем петь - мне правда нужно спешить. Хоуп заболела.
- Твоя любимая Хоуп, не так ли? - подначил Сид.
- Поговори с ней! - вслед за Мией повторил Вилли.
И эти туда же! Причем если бы Пит и Джейк тоже присутствовали, то не обошлось и без их поддержки. Итого уже пятеро промывающих Нэду мозги. И это он еще не посчитал Ридли и Салема. Им-то чего, знай тверди свое, а Нэду с каждым разом сдержать себя все труднее - то он злится на всю честную компанию, потому что они его не понимают, а то грустит, что они-то, как раз, понимают побольше него, потому что могут оценить ситуацию со стороны. У Мии так вообще все козыри в руках... Глупые, сколько Нэд не пытался им втолковать, что у него нет никаких прав претендовать на Хоуп, никто не стремился принять его точку зрения.
- I can't believe I let you walk away... - подпел Сид.
- Что, отправить тебя к Оливер, дуэтом споете? - насупился Нэд.

А, все-таки, Мию стоит поблагодарить за ее коварные планы - сердце у Эрскина радовалось от того, что буквально через каких-то несколько минут он увидит Хоуп. Он продолжал волноваться за нее, обдумывал слова Мии, но... он увидит ее, и сделает все, что только может, что бы ей стало лучше: на руле его велосипеда покачивался аптечный пакет с лекарствами, но это было не все. Хотелось сделать для девушки что-нибудь милое - что-то, что сделал бы влюбленный в нее человек, но что бы забота не была навязчивой, и что бы Хоуп улыбнулась.
Проезжая мимо витрины магазина на своем велосипеде, Эрскин увидел на манекене красный шарф, и в его голову пришла идея, заставившая его улыбнуться. Нэд притормозил у дверей магазинчика, зашел в помещение, а потом долго доказывал продавцу, что да, ему нужен шарф, но только не красный, а, пожалуйста, зеленый, обязательно найдите зеленый. Потому что это любимый цвет Хоуп. Что бы пакет с подарком не мешался, потому что на руле велосипеда уже висела сумка с лекарствами, Эдди вытащил шарфик, оборвал с него ценники и замотал себе на шею - так довезет.
Сердце трепетало, когда Эрскин поднимался по ступенькам к ее двери. Его любимая неважно себя чувствует, и дай бог, что бы Оливер преувеличивала трагедию, а не взаправду все было так плохо. Эрскин нажал на звонок, а сам думал, куда бы убрать свой велосипед. В итоге, когда Хоуп открыла дверь, он как раз прислонил его к стенке дома около входа и решил, что никто на него не станет покушаться - велосипед-то, на самом деле, паршивенький, Эрскин на нем много километров преодолел.
Но когда он увидел Хоуп, то вцепился в руль своего транспортного средства и во все глаза уставился на девушку. Не смотря на свою простуду, Хоуп выглядела так, что Нэду пришлось сдерживать участившееся дыхание: чуть растрепанная косичка, смешная футболка с мишкой, короткие шорты... Клетчатая рубашка Эдмунда прилипла к спине, хотя на улице было совсем не жарко. Эрскин в первое мгновение потерял дар речи и едва не пропустил то, как девушка, ожидая увидеть на своем пороге Оливер, обращалась к ней. Хорошо, что Хоуп прикрыла глаза, облокотившись о дверной косяк, а то бы пришлось объяснять ей, почему в его глазах столько восхищения и растерянности.
- Д-да, к сожалению, это всего лишь я, а не Оливер. Я приехал тебе помочь. Привет, - нашелся Нэд, совладав с собой. - Я никуда не убегу, даже если Оливер слукавила. Для начала я должен убедиться, что с тобой все хорошо, а, судя по твоему кашлю - все не очень. Можно мне войти? Нечего тебе стоять на сквозняке.
Захватив с собой пакет с лекарствами, Эрскин прошествовал в коридор, подождал, пока Хоуп закроет дверь - сделал передышку, потому что для Нэда, как для тонкого ценителя женских ножек, Хоуп устроила целое раздолье - любуйся не хочу, а это действует на него... определенным образом. Поэтому Эдмунд перевел дыхание, и только потом развернулся к девушке. Соберись, Эрскин, опять не о том думаешь. Почему рядом с ней ты всегда не о том думаешь? Боже, эти ножки... "Поговоришь - сможешь и полапать"... Оливер, ты не помогаешь!
- Ну... я поверил не всему. Слова "Купи ей супер-клей для танцев" меня, мягко говоря, удивили, - пожал плечами Эрскин, а взгляд его опустился... к полу. - Может, ты объяснишь мне, что это значило? Видимо, наш мастер загадок снова в деле?
Эдмунд всю дорогу думал, что же это за шифр такой. Он же не совсем дурак, понимает, что клей для танцев - это какая-то несусветица. Но, видимо, она что-то значила для двух девушек - Мия же не просто упомянула в своем разговоре этот странный факт... Очень интересно.
Но времени разгадывать шарады не было - Хоуп выглядела болезненно, даже не смотря на то, что явно храбрилась. Ей не хорошо, и Эрскин не успокоится, пока не убедится, что он сделала все, что мог, что бы девушка скорее пошла на поправку.
- Во-первых, тебе нужно прилечь. Где у тебя плед? Пойдем, - Нэд деловито взял девушку за руку, повел Хоуп в гостиную и усадил ее на диванчик. Когда-то давно она точно так же, за руку, привела его сюда, усадила и, взволнованная, заботилась о нем - боялась, что ее Эдмунд простудится, угостила его чаем... Пришла пора окружить Хоуп своей заботой.
- Во-вторых, лекарства никогда не лишние. Здесь все, что написала Оливер. Таблетки от боли в горле купил с медом и с эвкалиптом, на твой выбор.
Нэд разложил лекарства на журнальном столике, а потом укутал присевшую на диванчик девушку в плед, заботливо поправил подушку - при этом едва не обнял Хоуп, схватившись за уголки и дернув подушку повыше, когда девушка устраивалась поудобнее. Опять вспомнил ее ножки и слегка покраснел.
- А, чуть не забыл, - Нэд присел рядом с Хоуп на краешек дивана, размотал шарф на своей шее - длинный, вязанный, со смешными кисточками - и заботливо надел его девушке. - Это тебе, что бы было тепло и уютно. И не смей снимать! - он пригрозил ей пальцем.
"Разве не хотел бы ты заботится о ней?" - услышал он в своей голове голос Оливер. Хотел бы, и не только когда она болеет... Хоуп смотрит на него такими глазами, что у него улыбка сама собой расползается на лице, а уж как гулко ухает сердце - и говорить не стоит. Конечно, он хотел бы чаще видеть... такой ее взгляд. И ножки, да.
- В прошлый раз ты приглашала меня на чай, - напомнил Нэд. - И я думаю, что горячий чай - это как раз то, что нам нужно. Только не вставай! Я все сделаю сам! Не нужно беспокоиться.
Сильный ли у нее жар? Эрскин протянул свою руку к лицу Хоуп и тыльной стороной ладони прикоснулся к ее лбу. Нахмурился.
- Ты вся горишь, Хоуп, мне это очень не нравится. Что сказал врач? Кроме того, что через дня два тебе, может быть, станет лучше? Что у тебя болит? - его голос сделался ласковым. Пока он не узнает все подробности, он будет волноваться. Потому что всегда волнуется за свою девочку. Даже когда она далеко от него. Даже когда он не может открыть ей, что у него на сердце. И как, черт побери, ему нравятся ее ножки. И ее тонкая талия. И ее красивые пальчики. И ее румянящиеся щечки. И длинные реснички, на которые он любуется, если Хоуп опускает взгляд. И ее маленький носик. Нэд не удержался и легонько задел его согнутым пальцем - эй, Хоуп, не унывай, все будет хорошо, у тебя есть тот, кто о тебе позаботится. И ничего не потребует взамен...

 Отправлено: 08.08.14 17:24. Заголовок: Он приехал к ней, пр..

Он приехал к ней, приехал! Приехал, потому что переживал, волновался, потому что ему не всё равно. Потому что он такой заботливый, что не мог отказать Мии в просьбе помочь её подруге. Но ведь... она и его тоже?.. В смысле, подруга, конечно, подруга. Кто же ещё... Вспомнились слова Оливер про волшебное слово. Правда ли дело в ней? Может, всё-таки в ней? Она смотрела на него, улыбалась и думала, что могла бы сейчас быть самой счастливой девушкой на свете... если бы ей не было так плохо.
- Убери из предложения "к сожалению" и "всего лишь", а то оно звучит так, будто ты извиняешься за свой приезд, - с улыбкой заметила Хоуп, опуская глаза, - Или будто я тебе не рада.
Уилсон готова болеть постоянно, если Нэд будет приходить к ней каждый день, такой родной и в шарфе. Можно даже без шарфа. Кстати, почему он в шарфе? На улице, конечно, прохладно, но разве настолько?.. Может, он тоже заболел? Если нет, то скоро непременно заразится от неё. И они смогут болеть вместе. Все эти мысли гуляли где-то на окраине сознания, пока Хоуп продолжала улыбаться, прислонившись к косяку двери.
- Я очень рада, что ты пришёл, - уточнила она, если он вдруг вздумает сомневаться, - Привет, Нэд. Конечно, проходи... те?
Она бросила взгляд на железного коня Эрскина, размышляя, не пригласить ли его тоже, но Нэд сам разобрался со своим транспортом, оставив его у стены. Она быстро забыла про велосипед, потому что Нэд уже прошёл мимо неё, Нэд у неё дома! В прошлый раз она затаскивала его в дом, когда боялась, что он слишком долго сидит на сквозняке. Что он заболеет. А в итоге заболела она, и он пришёл о ней позаботиться. Потому что ему... не всё равно? Она какое-то время возилась с замком, потому что мысли никак не могли сосредоточиться на таких простых и доведённых, казалось бы, до автоматизма движениях. В мыслях был только Нэд. И огурчик, надо было всё-таки взять огурчик. Ну, да, тогда бы её ещё и стошнило на любимого, он бы этому точно порадовался. Ну, она готова была бы предложить ему свой душ, у неё хорошая стиральная машинка и вообще...
Уилсон тряхнула головой, чтобы избавиться от неподобающих мыслей, но тут же об этом пожалела, потому что голова отозвалась острым взрывом в висках. Зажмурившись, Хоуп сделала глубокий вдох и на выдохе повернула замок, обернулась. Сделала несколько шагов вперёд... и налетела на тумбочку, застигнутая врасплох следующими словами Нэда. С тумбочки посыпались на пол вещи: ключи, очки, расчёска, очередной плюшевый медведь, которых в доме было предостаточно. Этот был в жёлтом дождевичке и с красным зонтиком. Ойкнув, Хоуп тут же наклонилась, чтобы всё поднять, а заодно скрыть, как сильно она покраснела. Потому что это даже за жар болезни уже не выдать, как завещала Оливер.
- Этот мастер не хочет дожить до следующего дня рождения, - пробормотала Уилсон, дрожащими пальцами хватая медведя и пытаясь вернуть его на место, но он как назло постоянно падал, - Или не хочет, чтобы я дожила...
Супер-клей, Оливер, ты совсем из ума выжила?! Ляпнуть такое при Нэде! Ты, видно, пошла в лобовую атаку. Хоуп лишь надеялась, что девушка не рассказала мужчине, какие конкретно танцы хорошо танцевать с супер-клеем.
- Это... не загадка, - оставив медведя, Уилсон схватила ключи, которые весело позванивали в её руке, пока она поднимала остальное, руки дрожали так же, как и голос, - Видим-мо, наш м-мастер тоже п-подхватил вирус, и у неё начался горяч-чечный б-бред. К-к-кто же танцует танго с супер-клеем, правда? Это глуп... по.
Это очень глупо, - теперь горело не только лицо, но и уши, господи, ну, почему она просто не промолчала? Загадочно посмеялась бы, сделала вид, что не понимает, что Оливер имела в виду, но молча, молча! Опираясь на тумбочку, Уилсон поднялась на ноги, но поднять глаза не смела. Ей было безумно стыдно, она лишь пыталась не ляпнуть больше ничего лишнего. Вроде того, как сильно ей хочется обнять его, пока он ведёт её за руку в гостиную. Прижаться к нему, пока он укутывает её в плед. Поцеловать, пока он поправляет подушку, так близко... что может заразиться. Только эта мысль позволила Хоуп взять себя в руки и перестать думать о руках Нэда, которые должны обнимать её, а не разматывать свой шарф. И что он вообще привязался к этому шарфу? Горячечная Хоуп почти собралась приревновать Нэду к шарфу, потом пристыдить себя, напомнив, что не имеет права на ревность, потом загрустить, что упустила свой шанс, подумать, как сильно ей нужен её Нэд, опять вернуться к мыслям о том, чтобы поцеловать его, опять вспомнить, что она может его заразить...
Намеченный путь сбился в самом начале, когда он снова оказался рядом, так близко... А потом он намотал ей шарф на шею. Так он привёз его для неё...
- С-спасибо... - она не знала, что ещё сказать, как описать свою благодарность, разве что взгляд был полон тепла и восхищения, - Зелёный... знаешь, это... тоже было в досье Оливер, да?
Восторженный в начале, под конец предложения голос стал преисполнен скептицизма. И он относился совсем не к Нэду, нет. Оливер так и не ответила, что конкретно она рассказала про неё Эрскину, сказала, что лишь то, о чём он спросил. Но зачем ему спрашивать про её любимый цвет? Или про день её рождения? Зачем ему всё это, если он, конечно, не скрывал от неё свой главный секрет так же, как это делала сама Хоуп. Если так, то Мия права, и они действительно два дурака. Но, может, они просто слишком сильно любят друг друга? И не хотят причинить боль ещё раз? Может, они считают, что врозь им будет лучше, берегут друг друга, потому что не уверены, каждый в себе? Это было мило. Но легче им от этого вряд ли становилось.
- Правда, спасибо, Нэд, мне... очень приятна твоя забота, - она сжимала в пальцах шарф, улыбаясь, всё ещё не смея поднять глаза, - Ты совсем не обязан, я бы справилась сама... Но раз уж ты пришёл... а я действительно обещала тебе чай... он... в верхнем ящике прямо над чайником. Кружки в шкафу над раковиной. Ложки - справа от раковины, внизу. Сахар... там же, где и чай.
Она совсем не хотела, чтобы он уходил. Но ей было неловко от того, что он вынужден заботиться о ней в то время, как её гостеприимство иссякло на открытии входной двери. Поэтому она говорила, а щёки краснели даже больше, чем могли бы покраснеть от болезни. Ей было стыдно. Но приятно. И жарко. Нет, всё-таки больше холодно. Но в шарфе - тепло. И рядом с ним - тепло. Он просил не вставать, а она не могла его ослушаться. Но лучше бы ей самой сделать чай, там же ещё было печенье... Если она сейчас встанет, то до кухни будет добираться ползком. Почему комната накренилась? Хоуп склонила голову набок, чтобы выровнять горизонт, замерла, когда Нэд дотронулся до её лба. Она сейчас не могла сказать наверняка, только ли из-за температуры вся горит.
- Н-нормальная реакция на вирус, - Хоуп попыталась, чтобы голос звучал уверенней, - Врач сказал, что ничего страшного, сейчас болезнь гуляет по городу и это не самое страшное, что можно встретить на наших улицах. Сказал... пить лекарства, соблюдать постельный режим и поменьше... контактировать с людьми, чтобы... не заразить никого.
Она снова покраснела, но знала, что было бы хуже, если бы она процитировала доктора дословно. Который просил её поменьше целоваться во время болезни. Она тогда начала было возражать, что и не собиралась особенно, что ей и не с кем... А доктор лишь глянул на её искоса и как-то слишком хитро усмехнулся. Как будто даже он знает больше, чем она. Или это какой-то знакомый Мии. Может, даже её очередной ухажёр. Ох, чтоб тебя, Оливер.
- Ну... - он спросил, что у неё болит, а она не знала, как это объяснить, - Ничего конкретного, в самом деле. Голова немного, и горло. И спина. И ноги. Всё ломит, будто я пробежала марафон на десять километров. А потом ничего не болит и всё почти хорошо. А потом... ну... сейчас всё точно хорошо.
Так хотелось, чтобы он её пожалел, но в то же время ей было стыдно ему жаловаться. Получалось, что она опять показывала ему свою слабость. Она так ничего и не изменила в себе с тех пор, как они расстались. Она всё ещё слишком слабая. Слишком слабая, чтобы быть с ним рядом.

 Отправлено: 09.08.14 00:29. Заголовок: С тех пор, как Эрски..

С тех пор, как Эрскин встретил Хоуп, он волновался за нее больше, чем за самого себя. Даже когда думал, что никогда ее не увидит. На себя ему было... отчасти просто глубоко наплевать, особенно до тех пор, пока он не взял себя в руки и не наладил свою жизнь. И сейчас Нэд прежде всего думал не о себе, а о заболевшей девушке.
Такие, как Эрскин не достойны искренних переживаний. Потому что они не умеют их ценить. Потому что, как бы не была им приятна забота, пройдет совсем немного времени, и они эту заботу предадут. Вот взять, к примеру, мать Эрскина. Конечно, она волновалась за него. Первое время. А потом ей все так надоело - ждать сына, помогать ему трезветь, ругаться с ним с утра, - что ей стало плевать: хочешь прыгать с пирса и получать воспаление легких - вперед, Нэд, я тебя останавливать не буду; хочешь считать синяки после пьяных драк - твое право; превращаешь свою жизнь в череду пьяных рож и двоящихся перед глазами картинок - как скажешь.
А вот Хоуп - совсем другое дело. Как же там она, все ли у нее хорошо, - порой спрашивал себя Нэд. И от этого вопроса становилось больно, потому что у него не было ответов, а неведение просто убивало его. Особенно остро он почувствовал это, когда Сид, встретивший ее на улице, сказал Нэду, что Хоуп грустная. Как там его милая, не случилось ли с ней ничего дурного? Все ли у нее в порядке? Окружена ли она любовью и теплом? С кем она?
А теперь Хоуп гораздо ближе, теперь у Нэда есть Мия, которая, если нужно, скажет ему, что любимой нужна помощь. Пусть попутно устроит промывку мозгов, пытаясь вдолбить Нэду нужную установку, но это можно перетерпеть. Он не мужчина Хоуп, но свою заботу готов отдать ей всецело - если только нужно... Потому что именно такие, как Хоуп нуждаются в защите и поддержке, и им... не нужно меняться, вовсе нет.
Она радовалась его приходу, пусть и снова прятала взгляд. Пусть, потому что сбивчивая речь выдавала ее волнение, и Нэду не нужно было читать по ее глазам, что бы все понять.
- Ос...торожно! - запоздало предупредил зазевавшийся (засмотревшийся на ножки) Нэд и успел только вскинуть руки, что бы, если девушка, споткнувшись, не удержится на ногах, поймать ее. Нэд присел рядом и помог Хоуп собрать вещи, слетевшие с тумбочки. Подобрал какие-то заколки, ручку, книжку, название которой прочитать ему было некогда, потому что он смотрел на Хоуп...
- Не сильно ударилась? - взволнованно уточнил он.
Не хватало ей к простуде еще и синяков на коленках.
- Может быть, Оливер просто перемудрила с метафорами? - усмехнулся Нэд, списав смущение Хоуп на то, что она чувствовала себя неловко, позабыв о собственной мебели в собственном коридорчике, но разве это важно? Поэтому продолжил рассуждать. - Спрошу у нее при встрече, что это значило. Но самое главное, что она не обманула меня - ты болеешь и моя помощь тебе нужна.
Путь до гостиной прошел без новых приключений, и Эрскин порадовался, что держал девушку за руку, это гарантировало, что с никакой новой тумбочкой они больше не встретятся. Но даже ладошка Хоуп казалась болезненно горячей, и Нэд не на шутку волновался за Хоуп. Похоже, температура очень высокая. Нужно бы разобраться, что именно за лекарства ей прописал врач. Эрскин, конечно, не фармацевт, но хотя бы перебрать коробочки должен - этим он и занялся, когда доставал лекарства из пакета и сравнивал их с теми, что уже имеются. Жаропонижающие оказались на лидирующей позиции.
- Да, ты права, именно со слов Мии я запомнил твой любимый цвет, - смутившись, заметил Эрскин. Но это не важно - главное, что ей понравился твой подарок. Кроме цветов, которые ты дарил, это был первый настоящий подарок для Хоуп. А сколько сюрпризов он мог бы устроить ей за все эти четыре года... Может быть, она бы полюбила эти внезапные и неожиданные приятности, и больше не боялась сюрпризов, зная, что Нэд всегда будет с ней мил и всегда подумает о ее чувствах. Но в итоге Нэд преподнес ей только один сюрприз - оказался неспособным бросить пить ради нее, оказался алкашом.
- Досье, конечно, громко сказано... так... всякие мелочи... - настало время Эрскина смущаться. Мелочи - любимый цвет, сколько ложек сахара в чай... Да, кстати, чай. Полторы ложечки, он помнит.
Нэд выслушал указания Хоуп, где и что найти на ее кухне и послушно кивнул.
- Все понял, сейчас сделаем... тебе нужно побольше пить горячего, слышишь? И... не стоит меня благодарить, милая, - он уже называл ее так, сначала показалось, что это слишком, потом было страшно, потом это смутило его, но еще спустя мгновение на душе сделалось хорошо. И в это раз было так же. В конце концов, он всего лишь... констатирует факт. Хоуп милая. И разве кто-то рискнет с этим поспорить? Да у него все внутри трепещет от страха за нее - вдруг врач не особенно старался ей помочь? Вдруг что-то серьезное? Невыносимо смотреть, как мучается любимый человек. Жалость, и доброта, и нежность, - без этого просто не обойтись, если, как можешь, хочешь ему помочь. Все это у Эрскина было. А еще была бесконечная любовь к Хоуп.
- Отдыхай и ни о чем не волнуйся, хорошо? - он склонил голову, что бы поймать ее взгляд. - Тебе бы выспаться хорошенько, и... обещай мне, что не станешь рваться на работу, пока не будешь чувствовать себя совсем хорошо. Там же есть... Тим? Вот пусть проявит самостоятельность.
Хоуп несмело перечислила свои симптомы, а заботу на лице Эрскина дополнило неподдельное волнение. Нэду захотелось прижать девушку к себе, погладить ее по волосам, будто бы это помогло ей справиться с головной болью. Не мог он ничего не сделать. Позволил себе только озабоченно покачать головой и дружески погладить девушку по плечу, через плед.
- Так, чай, - устыдился Нэд и убежал на кухню ставить чайник и заваривать горячий напиток. Он достал с полки две кружки и улыбнулся - сервиз был все тот же, что и четыре года назад. Эти милые чашечки... "Да ты п... простудиться в наказание решил?" Хоуп, прикорнувшая у него на плече - ее глаза еще чуть-чуть красные от пролитых слез. Слез, которые она лила из-за него... Почему ты не уберег ее от потрясений, Эрскин? Ну как же ты мог позволить ей плакать и волноваться?... Даже четыре года спустя ты чувствуешь за это стыд.
Нэд ударился в воспоминания, и не заметил, как в свою кружку - как-то так получилось, само, на автомате, - он положил две ложки сахара. Что же, не выливать же теперь? Тем более, если честно-честно, он любит пить чай именно так... Не всегда запрещать себе то, что любишь - так уж хорошо...
Нэд вернулся в гостиную, поставил чашки на журнальный столик, рядом с грудой лекарств.
- Пожалуй, я попрошу Мию заехать к тебе вечером, что бы проведать, - раздумывая, произнес Эрскин, присел к Хоуп под бочок и подал ей чашечку с блюдцем. - Осторожно, горячее. А еще лучше, что бы я не волновался, обязательно позвони мне, хорошо? У тебя... остался мой номер? Он все тот же.
Все то же, кроме нас с тобой, Хоуп. Как хочется вспоминать эти мелочи вместе, а не натыкаться на них по одиночке... Может быть, ты улыбнешься, когда заметишь, что я выбрал те самые чашки. С чего бы мне быть таким сентиментальным? Никогда не замечал за собой этой черты...

 Отправлено: 09.08.14 02:35. Заголовок: Не заметил. Слава бо..

Не заметил. Слава богу, не заметил. Уши продолжали гореть, а Хоуп пыталась выкинуть из головы мысли о танго и супер-клее. И о том, с какой силой полетит подушка в Оливер, как только она появится на пороге. Ведь она же знает, как тяжело Хоуп держать себя в руках, а уж во время болезни, когда все силы уходят на то, чтобы просто перемещать своё тело в пространстве...
Нэд, ну, зачем ты такой заботливый? Зачем ты такой милый, зачем такой взволнованный? Как будто мы совсем не чужие, напротив, мы так близки, что ты можешь наблюдать меня в пижаме и в не самом лучшем состоянии.
- Нет-нет, всё... хорошо, - непонятно зачем, чисто на автомате, Уилсон поправила волосы. Как будто это могло ей как-то помочь. Будто после прокола с танго можно было что-то исправить. Но, кажется, Нэд не обратил на это внимание, так что можно было считать данный эпизод... забытым?
- Не надо, - слишком поспешно и испуганно сказала Хоуп, тут же закусывая губу и пытаясь исправиться, - Она... всё равно не даст тебе прямой ответ, только запутает ещё больше.
А если не запутает, то Хоуп лично свернёт её в морской узел. Она как раз недавно читала книгу по теме. Но разве можно сейчас думать о книгах или даже об Оливер, когда Нэд рядом? Так близко, потому что ей нужна его помощь. Жаль, что заботливая подруга не упомянула, как сам Нэд нужен Хоуп. Какую сильную потребность в его тепле она испытывает вот уже четыре года, и как эта потребность растёт в геометрической прогрессии с того самого дня, как она увидела его снова в гостиной Мии. А, может, упомянула? Поэтому он здесь? Делает вид, что не замечает её молящих взглядов и неловких движений, но не уходит, потому что знает, что нужен ей. Эдакая гуманитарная моральная помощь. Даже если так, пусть продолжает в том же духе. Хоуп она очень даже нравится.
- Ну... - это жар или он правда смутился? В таком случае, надо как-то его поддержать, - Я про жёлтый узнала тоже от неё. И про то, что теперь ты отказываешь себе в одной ложке сахара в чай из-за мнимой пользы... Прости, это... всё жар. Я начинаю говорить странные вещи, старайся просто не обращать внимание.
А это удобно. Можно творить всякие глупости и сваливать всё на болезнь. Вся горишь? Это жар. Руки дрожат? Это слабость. Обняла давно уже чужого мужчину? Это озноб и попытка согреться. Может, правда, обнять его и сказать, что ей стало холодно? В пледе и шарфе, ну да. Он снова назвал её милой, и ей стало так тепло-тепло внутри, что она испугалась. Сейчас он посмотрит на неё и поразится, насколько мечтательно-глупо она выглядит. И сбежит. Надо было срочно, срочно что-то сделать.
- Знаете, что, мистер? - она неожиданно упёрла руки в бока, пусть для этого пришлось вытащить их из-под пледа, и заговорила как можно строже, - Вы пока ещё в моём доме, и тут не можете мне указывать, кого стоит благодарить, а кого - нет. И если я захочу, я буду тебя каждые пять минут благодарить! Или каждые три! Или одну! И ты ничего не сможешь со мной сделать, спасибо.
Под конец больная мисс показала заботливому мистеру язык, снова укуталась в плед и спустилась на диване ниже. Запал прошёл, она снова засмущалась.
- Это всё тоже жар, - начала оправдываться она, - Но я правда должна тебя благодарить, ведь ты был совсем не обязан приходить, волноваться, наверняка у тебя сейчас и без меня масса забот... а Мия ещё постоянно вешает на тебя заботы обо мне, я...
Она закашлялась и не сумела закончить предложение о том, что она не заслужила его заботу. Ведь разве она смогла позаботиться о нём? В самый ответственный момент она просто сбежала. А он теперь бросает все свои дела, чтобы привезти ей лекарства, приготовить чай, запомнить её любимый цвет.
Когда он поймал её взгляд, она замерла. Почему же он такой заботливый, такой внимательный, такой ласковый? Как будто она упускает какую-то важную деталь. Ту, в которую так боится поверить. Но ведь это невозможно, правда? Кто может пронести свои чувства через четыре года? О, Уилсон знала как минимум одного такого человека. И это был не Нэд. К сожалению, не Нэд.
- Я... - может, рассказать ему всё? Так неожиданно и просто, раскрыть все карты, а потом свалить всё на болезнь. Мол, от жара она много говорит. В том числе, о самом сокровенном. Нет, она ни за что не откажется от своих слов. Но так у неё будет оправдание хотя бы для себя. Зачем она опять пытается войти в ту же реку, прекрасно зная, что это невозможно.
- Я... - почему бы не рассказать ему всё? Она почти решилась, но лишь грустно вздохнула, не отводя от Нэда такой же грустный взгляд, - Не могу заснуть. И я... конечно, могу забыть о себе из-за долга, но я никогда не подвергну риску своих детей. Пока есть возможность заражения, я к ним не подойду. И к Тиму тоже. На время моего отсутствия они найдут замену.
Как нашли меня, когда учитель вечерней группы заболел. Так не вовремя заболел. Если бы ты только знал, Нэд. Знал, что я не виновата... но это будет неправда. Потому что я виновата, ещё как. Это я не зарядила телефон. Я не запомнила твой номер. Я убежала прочь, увидев тебя в баре. Я такая трусиха, милый, зачем ты возишься со мной? Нэд убежал на кухню, а Хоуп провела рукой по плечу, которого он только что касался, и грустно вздохнула. Знал бы ты, милый, как мне нужны твои прикосновения. Знал бы ты, как мало мне того, что ты решаешься мне подарить. Пока Эрскина не было, Хоуп занялась лекарствами, чтобы не думать о нём. Ещё раз пересмотрела всё, что принёс Нэд, отложила несколько пачек, достала пару таблеток и положила сверху. Подумала немного. Взяла их в руку. Когда Нэд вернулся, она первым делом протянула их ему.
- Профилактика, - пояснила она, не опуская руку, - Не хватало ещё, чтобы ты заразился от меня. Давай-давай, бери, можешь запить чаем. А Мия и так приедет, как только у неё закончится рабочий день. С-спасибо.
Те же чашки. Помнил ли он или просто выбрал наугад? Они стояли спереди, может, просто попались под руку? Или же он помнил? Их последнее тёплое воспоминание друг о друге. Этот же диван, эти же чашки, этот же чай. Только Хоуп и Нэд совсем не те же самые.
- Я... - кажется, кружка была одной температуры с самой Уилсон, - Хорошо.
Не станет же она говорить ему, что после месяца ожидания Мия удалила его номер из телефона подруги? И бейджик с автографом забрала, чтобы Уилсон не могла подсмотреть номер там? Нет необходимости добавлять, что бейджик ей был возвращён в день, когда новая песня Нэда впервые заиграла по радио. И уж тем более она не будет говорить, что всё это неважно. Потому что его номер она выучила наизусть ещё в тот день, когда вернулась на работу и зарядила телефон, сразу после той ужасной ночи. Тогда она не смогла с собой справиться. Струсила. Не вспомнила. Но теперь она не забудет. Никогда. Пусть даже с этим козырем она так и не решилась позвонить ему. Ну, как. Однажды она набрала его номер с телефона в учительской. Но бросила трубку после того, как услышала его голос. Испугалась, запаниковала, не придумала, что сказать. Да и что она могла сказать, кроме такого банального "прости"? Она хранила телефон в памяти на случай, если однажды сможет набраться решимости и не бросить трубку. Задумавшись, Хоуп не заметила, что проговорила его номер вслух. Прошло полминуты прежде, чем осознание пришло к ней. Она медленно подняла глаза на Нэда. Удивление, смущение и страх.
- Он... лёгкий, - прохрипела она и уткнулась в свою кружку. И ведь будь это так, разве забыла бы она его тогда, когда он был ей нужнее всего? Скольких неприятностей можно было бы избежать, вспомни она вовремя один простой номер. Всё могло бы сложиться так хорошо... но она не вспомнила. Она подвела его. Подвела своего Нэда и лишилась права звать его своим.
- Нэд... - после некоторого молчания тихо позвала Хоуп, жалобно глядя на Эрскина, - Можно я сниму плед? Мне жа-а-арко. П-пожалуйста.
Она вжала голову в плечи и прикрылась кружкой, будто Нэд мог начать на неё ругаться из-за её безответственности. Не надо, милый. У тебя много других поводов ругаться, используй лучше их. Но после того, как я избавлюсь от пледа. Пожалуйста.

 Отправлено: 09.08.14 16:20. Заголовок: If only I Had been l..

If only I
Had been less blind
I'd have someone to hold onto

Поспешность, с которой откликнулась девушка, насторожила Нэда. Эта история про клей должна что-то значить, у Мии ничего и никогда не бывает просто так. Эрскин присмотрелся к Хоуп поближе - девушка закусила губу, а ее щеки румянились, и уж этот румянец Эдмунд никогда не перепутает с раскрасневшимися от высокой температуры щечками. Потому что этот румянец - его любимый румянец.
Что же ты имела в виду, Оливер? Может быть, что-то мелькало в ваших разговорах с Хоуп о... о нем, одна забавная фраза наложилась на другую, и как-то само собой возникло непонятное для других людей выражение? А теперь Мия использует его в своих целях, что бы на что-то намекнуть Хоуп? Чувствуется рука мастера, о да.
Но Хоуп было неловко, и Эрскин решил, что не будет выпытывать ответ и выяснять все в подробностях. Девушке итак не легко - в ее состоянии.
- Мнимой? Это она так сказала? - слегка нахмурился Нэд. - Иногда мне становится страшно от того, как много она обо мне знает.
Обычно его это не смущало, потому что он привык ко вмешательству в свою жизнь "фанатского корпуса". Эти юные создания знали о нем все - знак Зодиака, имена родителей, любимое блюдо и любимую книгу, фильмы и песни, которые имеют для него особое значение, вроде песен Duran Duran и творений Кристофера Нолана, название его школы в Берни, даже подробности его дружбы с Толстым Бобом, потому что этот старый балбес то еще трепло и мастак рассказывать про пьяные похождения всем и вся. Вся эта информация передается из уст в уста, оседает на фанатских сайтах, обсуждается тысячами человек, причем переваривается в собственном соку, перевирается и рождает споры, но то, например, что на его концерт фанаты приходят именно с желтыми шариками - это очень мило. А ведь он всего-то обмолвился на одном из интервью, что предпочитает этот цвет, и сейчас даже не вспомнит, на каком именно это случилось.
Но Мия рассказывала о нем не всему свету, а только одной Хоуп, и это Эрскина одновременно и радовало, и пугало. Если бы Хоуп не было интересно, она бы и не обратила внимания, и не запомнила эти мелочи... Почему же ей до сих пор нужно знать, чем живет человек, который ее бросил? Почему Мии так важно было вновь столкнуть их, а теперь она молча злиться каждый раз, когда Нэд принимается в тысячный раз объяснять ей, что боится за Хоуп. Два упрямца, никак не верящие своему счастью... может быть, это как раз они с Хоуп?
И по сотому кругу в голове этот хоровод: ты любишь ее, но если любишь, то желаешь лучшего, а раз лучшего - то это точно не ты, Эрскин, а раз это не ты, то хватит думать о Хоуп... Но я не могу о ней не думать, потому что люблю. Не могу оставить ее в беде. Просто не могу ее оставить. Мия, дав ему шанс, лишила его покоя, и то он считал, что не должен был видеть Хоуп, а то не мог понять, как он обходился без ее мимолетных прикосновений, которые, казалось бы, ничего не значат... но в то же время значат очень много.
Он удивленно вскинул голову, когда девушка строго указала ему, когда и сколько раз она будет его благодарить, и эта милая вспышка заставила его рассмеяться.
- Хорошо, хорошо, больше не спорю, - вскинул он руки. - Сдаюсь на твою милость!
"Ты моя главная забота, Хоуп... как же я могу не приходить, не волноваться?" - с сожалением подумал он, но вслух сказал:
- Какие у меня могут быть заботы? - если я один, Хоуп? - Интервью, запись песен, подготовка к выступлениям, фестивали... Пусть это цель моей жизни, но это же еще не все? И я имею полное право тратить время на то, что считаю действительно важным. И ты тоже ничего не сможешь с этим сделать, - повторил Эрскин ее интонации.
И Мия тут вовсе ни при чем... Знаешь... знаешь, как бы я хотел всегда быть в курсе того, что у тебя происходит? Всегда приходить на помощь, пусть меня об этом и не просят? Я хочу узнавать все, что тебе нравится, не у Мии, а у тебя самой. Хочу посвятить свою жизнь тебе. Музыка, знаешь ли... она подвинется, она уже не против, потому что ты - в каждой песне. Хочу брать тебя за руку тогда, когда хочу, а не тогда, когда можно поймать мгновение, когда это не будет не к месту... Хочу смотреть в твои глаза. Шептать тебе на ушко, что не мыслю свое существование без тебя и что тебе не нужно ничего со мной бояться. Хочу, но... но не смею.
- Вот, такая установка мне нравится, - кивнул Нэд. Продолжая несколько с опаской относится к этому мифическому Тиму, Нэд решил, что свалить на него все заботы - это его маленькая месть за то, что Тим может проводить с Хоуп все дни напролет, они же работают вместе. Пусть он всего лишь помощник, но и Нэд... а кто он ей? Знакомый? Она слишком хорошо его знает, что бы он был просто знакомым. Со знакомыми не целуются так сладко. Бывший? Одно получившееся свидание не дает право быть бывшим. Друг? Что-то вроде того, но с другом не может быть свиданий. Любимый?...
Он кивнул, когда девушка протянула ему таблетки и тут же выпил их, не смея ослушаться. Потому что это она заботилась о нем. Милая, тебе отдыхать нужно, а не обо мне беспокоиться.
- Тогда я спокоен. Более-менее. Раз Мия будет рядом с тобой. Главное... не оставайся совсем одна, - тихо добавил Нэд и, что бы девушка не смогла поймать его взгляд, поставил свою чашку на стол и принялся размешивать сахар. Как раз вовремя, потому что девушка принялась называть цифры его телефона: Нэд был шокирован тем, что она их помнит, но это было ужасно приятно. Если она даже их помнит... ей не все равно. Господи, Эрскин, неужели ты еще ничего не понял? Ей далеко не все равно, настолько, что она боится сказать что-то лишнее, переживает за тебя, вздрагивает, когда ты нечаянно (ну да, нечаянно!) прикасаешься к ней.
Да все он понял. И даже поверил. Но кто она и кто он... Трепетная, нежная девушка и жалкий бывший пьянчуга, который ее бросил. Ей было чего бояться, когда она решила не приходить на третье свидание - его безответственности.
- Вот... вот, все п-правильно, - сахар в кружке давно растворился, но Нэд упорно продолжал мешать ложкой свой чай. - И... если тебе что-нибудь нужно... Ты всегда можешь позвонить, - а я буду чаще слышать твой голос.
Ты можешь звонить мне по любому поводу. Даже если повода нет. Я примчусь к тебе, где бы я ни был. Да, даже без повода. Твои счастливые глаза - вот моя вечная причина...
- Я... ой.. прости... - он засуетился, привстав, потому что сидел на уголке пледа, которым была укрыта девушка. - Жарко?.. просто я... переборщил, да?...
Чай, шарф, плед... Прямо как тогда, с галереей.
А еще его заботило то, что... под пледом он не видел красивых стройных ножек. А сейчас они будут отвлекать его внимание. С этим ну никак нельзя бороться - мужские инстинкты... Кто, в конце концов, сказал, что главное в женщине грудь? Она, несомненно, важна, и когда Хоуп одета в свои милые платья, подчеркивающие талию и то, что выше, Эдмунду тоже стабильно сносит кукушечку, но женские ножки... Как перед ними устоять? А учитывая то, сколько Эрскин без женщины? И - этого и следовало ожидать - стоило девушке откинуть жаркий плед, как взгляд Нэда то и дело начал скользить по ее бедру, коленочке... Нэээд, Нэээд, очнись! Ты ведешь себя не подобающе! Хоуп, в конце концов, болеет!
- Я могу еще что-нибудь для тебя сделать? - спросил он, что бы голос девушки отвлек его от рассматривания красоты - получалось ли это украдкой или он жестоко сам себя спалил?

If only I had known
If only I had you

 Отправлено: 09.08.14 20:37. Заголовок: И тут Хоуп всё понял..

И тут Хоуп всё поняла. Конечно, ведь это же так просто и очевидно! Она не сразу подумала об этом, потому что отвлеклась на Нэда, страх сбил её с толку, а радость не дала рационально мыслить. Теперь же, в миг краткого просветления, она ухватила всю суть происходящего. Всё было элементарно: у неё жар, и она бредит. Потому ей кажется, что Нэд топчется вокруг признания и никак не решится сказать нужные слова. Потому ей кажется, что смотрит на неё с прежней нежностью. Потому ей кажется, что у них ещё есть шанс. Объяснив для себя всё происходящее подобным образом, Уилсон даже несколько расслабилась. Нет-нет, Нэду нечего скрывать. А вот ей есть что.
- Ну… - она смущённо пожала плечами, - Пожалуй, это… наше общее мнение. Вряд ли ты так часто пьёшь чай, чтобы одна лишняя ложечка могла способствовать развитию атеросклероза. Вот Мия из-за своей ложечки бегает по утрам и после ни в чём себе не отказывает.
Уилсон замолчала было, но тут же захихикала, легонько толкнув Нэда ногой в пледе.
- Между прочим, сахар особенно вреден для людей в пожилом возрасте, - доверительным шёпотом сообщила она, после совсем разошлась и добавила, - А Колу ты теперь покупаешь только Лайт или вообще её не пьёшь?
Она уткнулась лицом в плед, чтобы заглушить рвущееся хихиканье. Вот это точно вина температуры, Хоуп чувствовала, как пылают её щёки, но в этот раз точно знала, что не от стыда. Стыд придёт чуть позже, пока же она подняла голову, чтобы помахать на лицо краем пледа – очень жарко.
- Она обо всех много знает, - переведя дух, сказала Уилсон, потому что считала своим долгом предупредить Нэда о том, с кем он связался, - Ну, обо всех, с кем общается. А таких… немало. Порой я всерьёз считаю, что она ведёт досье на всех нас.
Наверное, на Нэда и Хоуп у неё уже давно сводное досье. Лежит где-нибудь сверху, чтобы доставать его каждый вечер и ругать двух балбесов, которые никак не хотят понять своего счастья. Но разве Хоуп не понимала? Не понимала, что её счастье – это Нэд? Разве не чувствовала умиротворение от того, что он сейчас сидит рядом с ней, смотрит на неё так, будто они снова вместе, заботится так, будто она не предавала его? Разве не хотела обнять его? Ведь объятиями не заразишь, целоваться, так и быть, пока не будем, но ведь он придёт ещё? Вдруг он захочет прийти ещё? А если нет, то всегда можно попросить Мию, чтобы она придумала ему подходящий предлог. Вот бы можно было сделать так, чтобы им не нужны были предлоги, чтобы видеться.
- Сдаёшься? Тогда я беру тебя в плен! – торжественно объявила Хоуп, который бы выпить жаропонижающее, пока она не наломала дров, - Цель жизни! Ведь на это уходит много сил, а нужно ещё и отдыхать, а ещё… а… я… ты… считаешь это важным? Меня, ну, мою болезнь, то есть, ну…
Она совсем стушевалась, её спас кашель, которым, оказывается, можно было заполнить любую неловкую паузу. А где-то в груди трепетало сердце. "Действительно важным", он считал её действительно важной! Этот горячечный бред ей определённо нравится. Потом, когда ей станет лучше, она сможет придумать этому достойное и рациональное оправдание, но сейчас она болеет и может себе позволить немного глупых радостей. Она может представлять, что они с Нэдом снова вместе. И что он пришёл к ней не потому, что Мия его попросила, а потому, что сам этого захотел. Потому что она дорога ему. Потому что болезнь мешает ему поцеловать её. А он бы хотел её поцеловать? Конечно, хотел бы, он же любит её! Всё ещё любит! Прямо как в её мечтах. Самых дальних и несбыточных.
Он мешал сахар в чашке, а Хоуп теперь ревновала его к чаю. Будто не знала, что, стоит только ему поднять глаза, как она засмущается и спрячет свои. Но ведь она будет чувствовать его взгляд, а от него станет тепло. Не то, чтобы сейчас она сильно мёрзла… но по сердцу будто расползалась тоненькая корочка льда всякий раз, как он отворачивался от неё. Будто это всё не бред. Будто они действительно больше не будут вместе. И даже то, что она помнит его номер, никак их не спасёт. Потому что она всё равно не позвонит. Ведь она ещё в самую первую встречу сказала ему об этом. А он забыл. И она забыла. Только сейчас вдруг пришло на ум. Оказывается, она уже тогда обрекла их отношения. Не позвонила. И что в итоге? Если бы она действительно всегда могла позвонить…
- Я не хочу быть совсем одна, - Хоуп выпятила нижнюю губу и состроила грустную мордашку, которую Нэд не мог видеть из-за своих шашней с чаем, - Можно я позвоню тебе сейчас и попрошу остаться со мной? Пока... Мия не придёт.
Можно я попрошу тебя остаться навсегда? Можно по секрету я сообщу тебе, что не могу больше без тебя? Можно я сделаю это сейчас, пока жар отнимает силы, и я уже не могу бороться сама с собой? Ведь ты же мой защитник, ты сможешь укрыть меня от моих сомнений. Ты скажешь мне, что никогда не уйдёшь. Скажешь?
- Нет-нет, ты тут не при чём, - она задышала глубже, подула на лицо, вытерла шарфом испарину, выступившую на лбу, - Периодически такое случается. Минут через пять я опять замёрзну, но сейчас прости, я умираю.
Она откинула плед и выдохнула. Прикрыла глаза на минуту, чувствуя, что жар не отступает. Но без пледа всё же стало немного лучше. Ей бы всё же стоило выпить лекарство. Она открыла глаза и внимательно посмотрела на Нэда.
- Да, можешь. Последи, чтобы я не опрокинула на себя кружку, пожалуйста, - она взялась за его руку, чтобы с её помощью сесть на диване ровно, спустив ноги на пол. Так она могла внимательней рассмотреть свой фармацевтический ассортимент и остановиться на одном из жаропонижающих. К сожалению, оно было в бутылочке. Уилсон осторожно поставила чай на столик, попыталась открыть крышку. Потерпела крах. Попыталась ещё раз. Безрезультатно. Сдалась. Опустила плечи, подняла глаза на Нэда, снова состроила грустную мордашку и протянула ему бутылочку. Может, с третьего раза у неё бы и получилось. Может, получилось бы и с первого. Но ей так нравилось, как он о ней заботился, что она с радостью спихнула на него даже такие мелочи, как тугая крышка. Ей было бы стыдно. Если бы не было так жарко.
- Спасибо, - забрав лекарство, она потратила ещё минут пять на то, чтобы отмерить нужное количество сиропа, заставить руки не дрожать, чуть не опрокинуть бутылочку себе на коленки, покапризничать немного, ткнувшись горячим лбом в плечо Нэда, досчитать до десяти, собраться, подняться… и справиться с лекарством!
- Почему нельзя было заболеть простенько, как все? – вздохнула Хоуп, снова облокачиваясь спиной на подлокотник. Ноги она вытянула вперёд, причём, её абсолютно не смутило то, что на их пути оказался Нэд. Они же лёгкие, он не будет сильно возражать, если они немного полежат у него на коленочках? Они же как будто снова вместе и у них как будто всё снова хорошо. А он всегда любил женские ножки, разве нет? Лекарство действовало не так быстро, как хотелось бы. Но лёгкий сквознячок всё же задул в голову Уилсон здравенькую мыслишку. А если они не вместе? Вдруг она всё ещё немножко не в себе от жара? Тогда она сейчас ведёт себя… как бы это назвать поприличней… ну… не… правильно?.. Уилсон осторожно посмотрела на Нэда. Не сводя с него взгляда, медленно потянула на себя плед, оставшийся на спинке дивана. Медленно наклонилась вперёд – здесь глаза пришлось опустить, потому что она оказалась слишком близко к Нэду. Слишком близко. Она закрыла глаза и наугад расправила плед, закрывая ноги. Сделала глубокий вдох. Открыла глаза. Взяла в руки чашку чая. Вручила её Эрскину. Медленно, краснея с каждой секундой всё сильней, попыталась подобрать ноги под себя. Но не смогла. Не было ни сил, ни желания.
- Ну… - она уткнулась в собственную чашку чая, предпочитая горячечный бред здравым страхам, - Как ты… вообще… поживаешь?
Они ведь давно не виделись, разве это не логичный вопрос? Хоуп даже почти улыбнулась, пусть изображение перед глазами начало плыть. Голова закружилась, в висках что-то затикало, спина страшно заныла, но Уилсон не шевелилась. Страшно было сделать лишнее движение.

 Отправлено: 10.08.14 02:59. Заголовок: Она смеялась над ним..

Она смеялась над ним, а Эрскина это нисколько не задевало - ведь это же хорошо, что он умеет поднять ей настроение и рассмешить? Это важно. Поэтому пусть смеется, у нее такие милые ямочки на щечках появляются... И она такая милая... Ох, не заигрывайся, Нэд! Но подыграть стоит?
- По крайней мере, никто больше не называет меня Хомячерскиным! - гордо вскинув подбородок, заявил Нэд.
Это сейчас, конечно, звучит смешно и весело, но когда Эдди только бросил пить и когда подошел к своему состоянию критически, он осознал, насколько себя запустил. Еще бы чуть-чуть и превратился бы в одного из тех противных мужиков с пивным животом, вроде Боба, которых выносят из пабов двое официантов, кряхтя и жалуясь. С Бобом, конечно, сложно соперничать, но и того, что было, хватило, что бы Нэд ужаснулся. Ведь молодой парень, а выглядит как сорокалетний неудачник... С этим нужно было что-то делать, и первое время Эрскин отказывал себе много в чем, не только в выпивке. Потому что если жестко себя ограничишь - то неповадно будет нарушать правила. А сейчас он с радостью пожинал плоды - фанатский корпус после выхода альбома разросся едва ли не вдвое, если судить по прошлому альбому, а на интервью собеседники часто хвалили его внешний вид - он даже смущался, потому что с принятием комплиментов у него до сих пор все было плохо, пусть даже он втайне им радовался.
И в который раз он понял, что хорошо, что Хоуп не видела его в его самые печальные дни. Тогда бы она точно почувствовала отвращение к нему, а не жалость. Или нет?... Это же Хоуп, которая всегда хочет помочь, особенно, если человеку действительно плохо. Она бы не отвернулась от него. Даже такого. И это... открытие, которое сделал для себя Эрскин, ошеломило его. Как там пелось в песенке? У каждого есть своя темная сторона?...
- Ну а до пожилого возраста мне еще знаешь сколько по сцене скакать? Да я еще штук двадцать альбомов успею выпустить прежде, чем кто-то скажет, что я состарился! - а то ишь, записали его в старички! Носиться из одного угла сцены в другой, создавая в толпе волну, - так старички не умеют. Разве что только бывшие спортсмены.
- Да уж, из Мии вышел бы отличный Шерлок в юбке. С таким-то количеством информацией в своих "чертогах разума", - усмехнулся мужчина.
"Заберешь меня в плен? Я в твоем плену уже четыре года, милая. В плену твоих синих глаз. И все бы отдал, что бы этот плен никогда не заканчивался. Зачем мне свобода, если с ней я потеряю надежду? Мою Надежду?"
- Это... это... - не сразу нашелся замечтавшейся Нэд. - Конечно, важно!
Ты же мой родной человечек, и ты болеешь! Как это может быть не важно? Все, что связано с тобой, Хоуп, для меня важно. Я хотел бы сказать это прямо, что бы ты узнала, как сильно...
- Разве может быть не важным, если... - у кого-то из... из... близких? родных? кого? - ...если девушка с температурой под сорок? Под сорок же? И кашляет вон как!
Как оставить ее одну в таком состоянии? Как же он теперь просто возьмет и уйдет?... И вдруг Нэд слышит, как Хоуп просит - побудь со мной хотя бы до прихода Мии. Конечно. Обязательно. Могу и дольше. Мог бы быть всю жизнь рядом с тобой, если бы в свое время не облажался, как идиот.
- Можешь и просто сказать - я же твой пленный, - мягко улыбнулся он, пусть даже не Хоуп, а чаю. - Значит, будем вместе ждать Мию. И ты уверена, что мне не стоит спрашивать у нее про клей?
Он ни при чем - после ее слов беспокойство за собственную неуклюжесть ушло, зато его место всецело занял вопрос - что же такое с бедной девушкой творится, раз ее из жара кидает в холод? С Хоуп все должно быть хорошо, только тогда Нэд перестанет волноваться за ее здоровье. И до тех пор он согласен побыть эдакой большой нянькой. И если девушке нужно, что бы он был рядом - он будет рядом. Пусть для него это одновременно и пытка ее близостью, и счастье от того, что он слышит ее голос и ловит ее взгляд.
Девушка попросила его последить за ее чашкой, и Нэд тут же протянул свою руку, что бы двумя пальцами придержать кружку с медленно остывающим напитком. И снова пальчики Хоуп на его запястье, и снова ее прикосновения будят в нем желание прикасаться в ответ... Но ведь нельзя... И опять мелькают ее ножки - совсем рядом, когда девушка садится и начинает перебирать лекарства. Боже мой, какая она близкая. И не только к его душе, которая вся извелась, не зная, куда ей деться, в какую лазейку пробраться, что бы настроить сердце в унисон с сердцем Хоуп. Но и к телу - можно протянуть руку и обнять ее, можно прижать ее к себе, погладить ее по плечу... нет, нельзя, Нэд.
А Хоуп возится с непослушной бутылочкой сиропа, и Эрскин с тихой улыбкой любуется тем, какое забавное выражение появляется у девушки на лице, когда она никак не может отвинтить крышечку. Будто ребенок, обиженный на непослушную игрушку. Стольких сил стоит удержаться и не коснуться ее щеки рукой, не развернуть ее личико к себе, и пусть целоваться нельзя - она же болеет - но можно смотреть в ее глаза и чувствовать себя счастливым. Хоуп прислонилась к его плечу, а Нэд задержал дыхание, и она наверняка почувствовала, как он вздрогнул - он не может это контролировать. Хорошо, что пришло время самому разобраться с непослушным пузырьком - Эрскину даже напрягаться не стоило, что бы тут же свинтить крышку и передать лекарство Хоуп, разве что прежде пришлось вернуть на стол чашку чая. Но это приятно: когда ты - сильный, когда ты - в ответе за слабую девушку.
- Может быть, потому что ты особенная? - ласково ответил Нэд.
"Для меня ты всегда будешь особенной девушкой. И желанной девушкой. И..."
А потом адекватные мысли Эрскина сбились. И виной этому снова стали ножки Хоуп.
Тосковал Нэд не только душой. Но и его руки скучали по ее объятьям. И его губы бредили поцелуями. И его пальцы хотели прикасаться к нежной коже Хоуп. Она была для него как магнит, и от этого притяжения ему никуда не деться. Сопротивление бесполезно, потому что он... Вот теперь он в красках понял, что она имела в виду, когда сказала, что берет его в плен. Ее красивые ножки оказались у него на коленях, и Эдмунд весь напрягся - так, что Хоуп тоже должна была это почувствовать. Настала его очередь смущенно уставиться прямо перед собой и затихнуть, стараясь справиться с собственной мимикой - брови взлетели вверх, губы сжались в тонкую линию. Внезапно стало очень душно - уж не передался ли жар Хоуп ему? О нет, это не подпрыгнувшая из-за болезни температура, это... хотя это тоже болезнь. Любовная горячка.
С тем же странным выражением на лице Нэд повернул голову к девушке, забрал протянутую ему чашку, потому что замереть было как-то... очень... глупо... И теперь никак не решался, куда ему деть вторую руку, которую он прижал к груди, когда Хоуп удобно располагала свои ножки.
Случайно не Оливер рассказала ей про его фетиш? Да даже если и так, неужели Хоуп... заигрывает с ним? Хочет его близости? Черт, черт, это же нечестно!
Любимая девушка смотрела на него так внимательно, а он боялся, что у него дрогнут губы. Хоуп чуть привстала, а Нэд прикрыл глаза и разомкнул губы, потому что на мгновение ему почудилось, что вот-вот, она коснется своими губами его губ... Как теперь Эрскину справиться с тем, что Хоуп его так сильно волнует?
Она расправила плед, прикрыв свои колени, и Эрскин заботливо помог ей в этом, и только на плед решился положить свою руку, приобняв ножки Хоуп. Он не мог расслабиться ни на мгновение, потому что во всех красках ощутил свою тягу к этой - именно к этой девушке. Она нужна ему вся. Он хочет ее всю, и этим сейчас здорово выдаст себя, опять не справится с собой, но все его мышцы свело, и он никак не может разобраться с замирающим дыханием. Его заводил один взгляд на эти ножки, а как же теперь?
- Ты... что-то спросила? - как-то неестественно быстро оживился Нэд. - А... ах да...
"Я очень неспокойно поживаю, Хоуп! Вот сейчас - оооочень неспокойно! Что же ты со мной творишь, милая?"
- Ну, я, вроде как, поднялся на... ноги, - да, давай, Нэд, распаляй себя еще и сам! - Как говорит моя ненаглядная матушка, взялся... - за твои ножки, - за ум. Но я не был бы так уверен в себе...
Хоуп, спроси меня еще что-нибудь, обо всем, что ты хочешь знать, даже о какой-нибудь глупости, спроси, иначе я не справлюсь!..

 Отправлено: 10.08.14 04:46. Заголовок: - О, я могу это устр..

- О, я могу это устроить, - совершенно серьёзно сказала Хоуп, - Ну, точнее, Мия может. И Джекки. Ты же знаешь Джекки?
Бан всегда была главным поставщиком информации о Нэде, ведь никто не знал о нём столько, сколько знала эта активная барышня. Вспомнился день, когда она узнала, что Хоуп ходила на свидания с Нэдом. Ну, точнее, день, когда они встретились, через неделю после того, как ей сообщили данную ценную информацию. Раньше Мия её подпускать опасалась, говорила, что Джекки нужно «подостыть». И если встретилась ей «подостывшая» Джекки, Хоуп действительно рада, что Оливер не свела их раньше. Бан была просто преисполнена восторгов, скакала вокруг Хоуп и громко радовалась удаче Хомячерскина, пыталась задать целый ворох вопросов, половину из которых отсеивала Мия ещё на подлёте. Уилсон лишь хлопала ресницами и смущённо улыбалась. И старалась не выдать свою грусть, когда Джекки спросила, почему же у них ничего не получилось. Бан просто не могла в это поверить. И Хоуп её понимала. Она тоже не могла поверить, что всё закончилось, только начавшись. И если бы ей представился второй шанс, она бы его не упустила. Она бы сумела всё сделать правильно. И к пожилому возрасту они с Нэдом подошли бы вместе.
- Ты всегда будешь молод душой, конечно, - успокоила Уилсон мужчину и, не удержавшись, добавила, - И кое-кто уже назвал тебя старым. Если помнишь.
Ведь ты же не забыл? Эту бессовестно короткую дорогу из Берни, когда мы опять ходили вокруг да около, но так и не сказали друг другу главного. И даже смс-террорист не смог приблизить момент истины.
- Обязательно посоветую ей открыть своё частное сыскное агентство, - хмыкнула Хоуп, - У неё должно хорошо получиться.
Ведь если Оливер кто-то нужен, она его из-под земли достанет. Разве что не всегда так быстро, как необходимо. Вот для того, чтобы найти Нэда, ей понадобилось четыре года. Но ведь нашла! И доставила! А Уилсон всё ходит вокруг и сомневается. Как будто в её жизни может быть кто-то лучше.
И он считает её важной. Да, лишь потому, что она болеет, но разве сейчас Хоуп это волнует? Он считает её важной! Он приехал к ней, он останется с ней, пока не придёт Мия, он теперь в её плену. Теперь это её Нэд. Только её, и она его никому не отдаст. Даже если он будет молить о пощаде, она будет жестока и эгоистична! Она прижмётся к нему, закроет глаза и сделает вид, что ничего не слышит за оглушающим стуком сердца. Нет-нет, никому! Только разве… может ли она позволить себе теперь такую роскошь? Сможет ли она отказать ему, если он попросит отпустить его? Сможет ли удерживать силой, зная, что он не хочет быть с ней? Нет, она не посмеет причинить ему боль снова. Он должен сам выбирать своё счастье. Но если вдруг… так сложится, что… это она… Хоуп сделает всё, чтобы он был самым счастливым в мире.
- Не стоит, - Хоуп попыталась спрятать в шарфе всю голову, - Она наверняка предложит продемонстрировать сей танец, а я сейчас болею, и это может быть заразно.
Вот ведь прицепился он к этому клею! Может, он всё знает? Может, Оливер уже рассказала ему про танго втроём и про то, когда она увидела его впервые? Может, он просто пытается вывести её на чистую воду? Ну, уж нет! Она так просто не сдастся! Этот клей уйдёт с ней могилу! Которая всё ближе с каждым новым приступом кашля.
У них всё хорошо, всё хорошо. Но они сидят так близко, почему же он не обнимает её? Боится заразиться? Почему вздрагивает, когда она прислоняется к нему лбом? Обжёгся? Ведь не может так оказаться, что всё это – лишь её горячечный бред? А, нет, стойте. Ведь это всё и есть её бред. Значит, и Нэд – это тоже… Но он такой настоящий. И эта ласка в его голосе – такая настоящая. И её тоска – настоящая.
- Да, единственная, - горько усмехнулась Хоуп, не акцентируя внимание на сказанном. Сердце заныло, но голова закружилась, и она сосредоточилась на том, чтобы сохранить равновесие, когда возвращалась на диван. А потом она отвлеклась на Нэда – с ним опять было что-то не так. Он как будто… напрягся? И руку прижал к груди, будто не знал, куда её деть. Так куда ещё, если перед ним лежат отличные ножки, он что, их боится? В душе забродили волнения. Что-то не так, что-то не то. Она делает что-то не так? Она сказала что-то не то? А что она сказала? Единственная… зачем она это сказала? Потому что просто не могла выкинуть это из головы: мысль о том, что она всё ещё может быть единственной для Нэда. Той самой, которую он будет любить всю жизнь. Как в сказках. Но ведь он не говорил ей об этом прямо. И делал всё, чтобы мысли о его возможной привязанности не посетили голову Уилсон. Просто он не знал, что они из неё никогда и не уходили. Но он… избегает разговоров об этом. О, разве? Кажется, это именно она не смогла разрешить все его сомнения, когда он спросил, почему она не пришла. Почему она не сказала ему? Почему позволила понять её неправильно? Почему не исправится сейчас? Сердце бешено забилось в груди, во рту пересохло, девушка часто задышала. Нет-нет, она не может говорить об этом сейчас. Нет-нет, она снова скажет что-то не то. Она не понимает, что говорит. Она слишком больна. Она слишком… слишком… да что скрывать. Она всё ещё слишком боится.
Но что же с ним не так? Почему он так нервничает? Боится, что сейчас не вовремя может появиться Мия и всё испортить? Так она сразу же уйдет, если почувствует, что они и без неё со всем разобрались. А они ведь разобрались, да? Вот он опустил свою руку на её ноги, но он всё равно какой-то… другой. Ведь дело в ней, верно? Она внимательно смотрела на своё отражение в кружке чая и пыталась понять, что с ней не так. Кроме того, что она бледная как смерть, что под глазами уже появились тени, что нос красный… И как ему не страшно рядом с ней сидеть? Или страшно? Может, поэтому он напрягся? Посмотрел на неё и испугался, а теперь не знает, как сбежать?
Когда Нэд оживился, пришла очередь Хоуп вздрагивать. Хорошо, что она успела выпить почти треть кружки чая, иначе бы точно вылила его себе на ноги. Он отвлёкся, на что он отвлёкся? На мысли о побеге? Пришла вторая часть горячечного бреда, не такая приятная, как первая. Теперь девушка расстраивалась от того, что она не нужна Нэду. Потому что она страшная.
- Ты молодец, - задумчиво сказала она, - Молодец… А… почему ты… не уверен?
Что его смущает? Боится снова разочароваться? Может, поэтому ему неприятны встречи с ней, потому что она напоминает ему о прошлом? Том прошлом, где он качался на краю, а она не протянула ему руку помощи. Зато теперь она протянула ему сразу две ноги! Или ему этого мало? Или уже не нужно?
- Нэд… - снова осторожно позвала Хоуп, поднимая на него глаза, - С тобой всё в порядке?
Сейчас он скажет, что у него всё хорошо, честно. Сделает это несколько поспешно и сразу переведёт тему. Снова попытается обмануть её, а ведь обещал больше никогда её не обманывать. Но это было давно. Тогда, когда она сама обещала, что не подведёт его. Что они справятся со всем, вместе. И что в итоге? Он справился со всем один. И теперь может её обманывать. А она будет делать вид, что верит. Или в самом деле поверит. Почему бы и нет?
Перед глазами снова всё поплыло. В ушах загудело. Начало тошнить. Девушка медленно выпрямилась. Медленно отставила чашку в сторону, даже умудрилась не уронить её, хотя поставила на самый край. Не делать резких движений, только не делать резких движений. Такое уже было с ней утром, это пройдёт, нужно только переждать. Лицо побледнело ещё больше, она стиснула зубы, а глаза невидяще смотрели прямо перед собой.
- Что-то мне не… очень хорошо, - тихо заметила она, чуть нахмурилась. Прищурилась. Вроде бы, перед ней должен быть плед, которым накрыты её ноги, рука Нэда на них. Но вместо этого она видела какое-то размытое пятно. Она поёрзала ногами, надеясь хотя бы по движению опознать свои конечности, к счастью, определила. Но чувствовать себя от этого лучше не стало, наоборот, её начало укачивать. Она зажмурилась, попыталась схватиться за что-нибудь, что могло бы удержать её на месте. Этим чем-то оказалась рука Нэда. Вцепившись в неё, она прильнула к нему, уткнулась лбом в его плечо. Её затрясло, бросило в жар, потом в холод, а потом… она оглушительно чихнула, и если бы она была чуточку помассивней, могла бы опрокинуть Эрскина вместе с собой. Но он выдержал удар, а у неё настал период просветления. Во всех смыслах просветления.
- П-прости, прости, я… - отцепив себя от Нэда, она подалась назад, зажалась в угол дивана, прижимая коленки к своей груди, полностью укутываясь в плед, пряча половину лица в шарфе, откуда и пробубнила, - Прости.
Что она творит? Боже, что она творит? Конечно, ему это всё неприятно! Она же – прошлое. Она не его единственная. Она – просто девушка с температурой, которой он помогает, потому что слишком добр, чтобы отказать. А она что же? Испытывает его доброту на прочность? Правильно он тогда позволил ей уйти. Она того всё ещё не стоит.

 Отправлено: 10.08.14 12:01. Заголовок: - Мия упоминала Джек..

- Мия упоминала Джеки, и, кажется, я смутно помню ее подругу, - ответил Нэд. - Но лучше не надо. Хомячерскин... не особенно приятно, когда тебя считают похожим на мелкого щекастого грызуна...
И это еще очень милое сравнение, - подумал Нэд. Вот пьяная свинья, в которую он сам себя превратил... Нет, не нужно об этом вспоминать. Вот это он как раз и пытался оставить в прошлом. А вот оставить в прошлом Хоуп никак не мог. Она появилась в его жизни вновь, и воспоминания ожили и не отпускали Эрскина ни на минуту. Особенно яркими приходили по вечерам, когда он пытался заснуть и напоминали о том, как дорога ему девушка. После их с Хоуп поездки в Берни у него получилось забыться сном лишь к пяти утра. И все это время он провел с мечтательной улыбкой на губах, не в силах сопротивляться тому, что в его голове всплывал родной образ восхитительной, нежной и притягательной женщины.
- А еще она сказала, что я извращенец. Но не всему, что говорят, следует верить, - парировал Нэд. Молод душей... да, он все еще мальчишка. Кажется, вовсе не умеющий быть серьезным. Особенно когда ты, Хоуп, рядом... Сердце заходится, и я так рад видеть тебя, что готов танцевать от счастья. Можно даже с клеем, что бы это не значило. Но только когда ты поправишься, милая. А помнишь, как мы танцевали в парке? Ты с моем пиджаке, такая крохотная, по сравнению с ним... И моя, по всем предчувствиям - моя.
- Частный детектив Мия Оливер: найдутся все и признаются все... Да, у нее все получится, - усмехнулся Нэд.
У нашего частного героя сыска жестокие и коварные методики - Нэд проверил их на себе. Одни смс-ки в Берни чего стоили. А ее привычка любой разговор свети к тому, что бы он ПОГОВОРИЛ УЖЕ с Хоуп? Долго так Эрскин не выдержит - и это его не на шутку пугало. Нервы штука такая, что неизвестно, когда именно они накаляться до предела и устроят своему владельцу бунт. И вдруг Эрскин сорвется и поговорит, но все пройдет не лучшим образом? Что он скажет? Признаться в любви недостаточно... нельзя умолчать об опасениях... нельзя еще раз обмануть любимую...
О, Хоуп, так ты, все-таки, умеешь танцевать сей таинственный танец? Эрскин улыбнулся, но ничего не сказал, сделав себе пометку - кажется, он прав, Мия передавала какое-то зашифрованное послание. Он же говорил - коварный и проницательный Шерлок. Но мы и сами с усами. Точнее, с бородкой, которую нужно бы уже побрить.
"...и желанной девушкой. И единственной. Да, Хоуп, моей единственной настоящей любовью. И я нисколько не преувеличиваю. Жизнь - не сказка, что бы все красивые и возвышенные слова о любви были правдой. Но сколько я не пытался забыть тебя, как сам не унижал свои чувства к тебе, они с каждым днем все ярче горят в моем сердце. Единственная. Мое чутье меня не подвело. И откуда у меня силы столько думать?"
- Да... - на выдохе, негромко, подтвердил Нэд. Сопротивляться он не мог, за него говорили его чувства.
Тебе нельзя быть так близко, Хоуп. Нэд едва ли адекватно осознавал, где он. Потому что перед глазами была его рука на ее колене, он чувствовал тепло Хоуп - ее жар, и его собственное тело начинало его подводить. Вот и рука уже сама собой ползет выше, стараясь, что бы Нэд сильнее прижался к девушке...
Она болеет, Нэд... У нее температура...
И она непозволительно близко, и ты... и она...
Эрскин перехватил чай в другую руку - пришлось убрать ее с колена Хоуп - и поставил чашку на стол. Но непослушная ладошка снова оказалась на прежнем месте, фокус не удался - себя не обманешь. Хоуп притягательна. Хоуп красива - даже сейчас, с растрепанными волосами и уставшими, болезненными глазами. Хоуп пленительна - это она и сама знает. Хоуп невероятна, потому что всего мгновение, и Эрскин не может унять свое неспокойное дыхание и свои желания. Когда девушка была на расстоянии, ему приходилось справляться с любовью к ней, с нежностью, а сейчас пришла их третья неуемная сестра - страсть. И эта девица на уговоры не поддается, она их вовсе не слышит. Она глуха к любым мольбам. Приходит и, как заправский завоеватель, сразу подчиняет себе.
- Потому что... я... я бросил пить, но... - вспомни эти картины из пабов - они остудят твой пыл. - Я не уверен, что это не повторится, - я не доверяю себе, и тебе не следует, Хоуп. - Боюсь, что когда-нибудь опять сорвусь, и тогда уже не смогу остановиться.
О, как он боялся сорваться в это мгновение! Сорваться в любви - пальцы снова его не слушались и поднимались на бедро девушки. Вспомни ресторан, Эд - как твоя рука по-хозяйски хватала девушку за ее чудную, красивую, стройную ножку, задирая платье, а пальчики Хоуп пытались тебя остановить... Постыдное воспоминание, на удивление, на Нэда никак не подействовало.
- Нет... то есть да... - он неуверенно замотал головой. - Все хорошо.
И он не врал, потому что быть с Хоуп, дрожать от желания, прикасаться к ней, пусть даже через плед - это очень хорошо. Это божественно. Это необходимо. Это то, о чем он мечтал. И с чем не может справиться. С чем он уже и не хочет справляться. И пусть в его глазах страсть, и пусть дыхание сбилось, и пропади все пропадом, и...
"Что-то мне не очень хорошо". Эрскин очнулся от страсти и испуганно посмотрел на девушку - она приподнялась, схватилась за его руку и уткнулась в его плечо.
- Хоуп? Хоуп?.. - взволнованно позвал Эрскин, разум которого от страха за девушку тут же очистился от крамольных мыслей. Нэд вспомнил, где он, с кем он и как его зовут. И что Хоуп плохо. Сейчас было не до формальностей - он высвободил свою руку из ее пальчиков, но никуда не убрал, а, напротив, обнял Хоуп, прижал девушку к себе, испугавшись, что она близка к обморочному состоянию. Эд и вторую руку положил ей на плечо, а потом пальцы скользнули девушке на затылок, путаясь в ее волосах. Он прижался своей щекой, а потом и своими губами к ее лбу - не для того, что бы поцеловать, а что бы почувствовать, как сильно ее бросило в жар. Она была очень горячей, и Нэд не на шутку перепугался.
А потом Хоуп громко чихнула, и он выдохнул. Сердце, правда, колотилось, как набат. За ним он не успел уследить, в какой именно момент позволил Хоуп сбежать из его объятий. Девушка вжалась в уголок дивана, и Нэд, видя, что она напугана, столкнулся со своими демонами - что ты делаешь, зачем ты это делаешь, ты с ума сошел?! Но он разберется с этим позже...
- Хоуп, я боюсь за твое состояние, может быть, снова вызвать врача? Так, давай-ка, ложись нормально, а я схожу за холодным полотенцем...
Он поднялся и быстрыми шагами помчался к ванной - ее пришлось искать, потому что в прошлый раз Эрскин изучил далеко не весь дом. Здесь он схватил небольшое полотенчико и сунул его под струю холодной воды. Пока оно намокало, посмотрел на себя в зеркало - взъерошенный, как воробей, с красными щеками, взгляд ошалелый. Как он мог думать о... когда ей плохо? Переведя дух, Эрскин вернулся в гостиную и снова присел подле девушки. Аккуратно сложил полотенце и опустил его на горячий лоб Хоуп.
- Так.. лучше? - ему бы и самому не помешал компресс. А еще лучше - контрастный душ.

 Отправлено: 10.08.14 14:25. Заголовок: Ведь это же ей не по..

Ведь это же ей не показалось, верно? Жар, бред, - всё это осталось, но его «да» ей не послышалось, ведь правда? А, может, ну их, все эти сомнения? Все эти страхи и призрачные возможности? Может, у них действительно есть шанс – их единственный и верный на все сто способ быть счастливыми? Только вместе, и никак иначе. Может, Мия права, им стоит поговорить? Вряд ли бы она стала так настаивать просто по своей прихоти, она бы так ни за что не поступила. Тем более, с Хоуп. Тем более, зная, через что та прошла за эти четыре года. Ведь она желает ей только счастья, правда? А Нэд? Чего желает он? Хотел бы он быть с ней? Остаться с ней навсегда? Или все знаки, что она себе придумала – лишь шутки высокой температуры?
Хоуп зачарованно следила за рукой Нэда, которая скользила по её ноге. Она старалась не шевелиться, чтобы не спугнуть её, стало безумно интересно, где же у неё конечная остановка. Может, он просто хочет поправить ей плед? Или думает, как бы потактичнее убрать чужие ноги со своих, потому что данное положение его не слишком устраивает? Потому что ему неприятно? Или, наоборот, приятно чересчур? Мия же не обманывала её, когда говорила, что Эрскину нравятся женские ножки, может, и её собственные – очень даже ничего? Тогда, четыре года назад, они ему нравились – она помнила, как он любовался ими в галерее, может, и сейчас… Он хотел бы увидеть их, а она так коварно прикрыла их пледом. Но ведь она сделала лучше – дала ему шанс почувствовать их! Или это… слишком близко?
- Ну, для этого достаточно, чтобы рядом был кто-то, кто сможет тебя остановить, - тихо сказала Хоуп, не отводя взгляда с руки Нэда, - Тот, ради кого ты сам захочешь остановиться.
Ведь у тебя получилось один раз, значит, получится и ещё. Но это не понадобится, конечно, не понадобится. Ведь ты справился, ты победил своих демонов, ты свободен. Ну, был, пока я не взяла тебя в плен. А теперь ты хитростью пытаешься совершить переворот, разве это честно? Разве ты ещё не понял, что тебе стоит сказать лишь слово, чтобы я полностью капитулировала на твою милость? Что лишь этого слова я жду последние четыре года? Забери меня, милый. Спаси меня.
Она была почти уверена, что он снова её обманул, и ему совсем не хорошо. Но она не успела раскусить его, потому что совсем не хорошо стало ей самой. Её штормило и нужно было ухватиться за что-нибудь… кого-нибудь… Наверное, если бы ей не было так плохо, она почувствовала бы себя абсолютно счастливой, когда он обнял её. Совсем как когда-то давно, как в другой жизни, когда они были вместе, и ничто не могло этого изменить. Тогда он целовал её в макушку, а сейчас коснулся губами её лба. Не надо, милый, не надо. Ты же обожжёшься, как же мы потом будем целоваться?.. Нет, ну, она точно бредит. Будто бы не знает, что никаких поцелуев быть не может, пока она болеет. А вот потом, когда всё пройдёт, и его ожоги пройдут.
Какой-то слишком замедленный эффект у этого лекарства. Или просто одного для её нынешнего состояния просто недостаточно? Она изо всех сил прижимала колени к груди, надеясь таким образом унять дрожь. И, вроде бы, всё проходило, но она поднимала глаза на Нэда, и её снова начинало трясти. Что же не так? Где притаился подвох? Что она делает не так? Хотя, кажется, список её верных действий выйдет куда короче.
- Н-нет, не надо, - она медленно покачала головой, чтобы не вызвать очередное головокружение, - Такое уже было… с утра, сейчас… пройдёт, я… снова захочу огурец, потом меня немного помутит, я откашляюсь, дойду до кухни, потом придёшь ты… ой, ты уже здесь… тогда не придёшь. Ну… всё хорошо, хорошо, сейчас будет хорошо.
Он ушёл за полотенцем, а Уилсон послушно растянулась на диване, снова скидывая жаркий плед. Казалось, сейчас капни на неё водой, и жидкость закипит. Стало душно, она стянула с шеи шарф, но его откидывать не стала, напротив, прижала к груди, ведь это – подарок Нэда, с ним должно стать легче. Пусть и охладить её он не мог. Зато вернулся сам Нэд, с холодным полотенцем. Уилсон в это время обмахивалась краем футболки, пытаясь создать хоть какой-нибудь сквозняк и отлепить мокрую ткань от тела. Когда на лбу оказался холодный компресс, девушка прекратила свои упражнения, складывая руки на животе, поверх шарфа, прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям.
- Не знаю, - честно ответила она на вопрос Нэда, слабо усмехнулась, - Но выгляжу я, наверное… не очень.
Конечно, ты страшная, поэтому он всё ищет повод, чтобы сбежать. Но у него ничего не получится, потому что он в плену. И пока не придёт Мия, от этой повинности он никуда не денется. В голове возникла картина с умирающим родственником, вокруг которого собираются близкие, чтобы успеть попрощаться с ним до того, как он отойдёт в мир иной. Картина должна была, верно, её испугать или смутить, но она её позабавила. И ведь действительно, выглядит она так, будто собралась умирать.
- Ну, уж нет, - вслух пробормотала она, открыла глаза и повернула голову, чтобы лучше видеть Нэда, - Ты уверен, что я тебя не заразила? Ты какой-то… странный.
И для этого была масса причин, потому что вся ситуация была какой-то… странной. Ещё хуже, чем дорога из Берни. Ещё хуже, чем встреча у Мии. Будто с каждой встречей они делали невидимый шажок друг к другу, вот-вот, и они столкнутся, но что случится тогда? Вспомнилась рука Нэда на её ноге. Она так и не успела закончить свой путь. Ладошка Хоуп отпустила шарф и осторожно коснулась руки Эрскина. Оказывается, это очень просто. И чего она так боялась этого раньше?
- Расскажи мне что-нибудь ещё, пожалуйста, - тихо попросила она, после недолгого колебания оставляя ладонь на пальцах Нэда, - Что угодно, чтобы я могла отвлечься.
От гудящей головы, от мыслей о тебе, от желания снова оказаться в твоих объятиях. Слишком близко, слишком быстро, но… слишком неправильно. Всё не должно быть так, нет, не должно. Всё не может быть так. Уже не может.

 Отправлено: 10.08.14 23:47. Заголовок: А чего он, собственн..

А чего он, собственно, хотел? Куда так спешила его рука по бедру Хоуп? Смотря на себя в зеркало в ванной девушки, Эдмунд собирался с мыслями.
Чего он хотел?
Обнять ее, уткнуться в плечо, прошептать, что она сводит его с ума? И что он больше не может без нее? Протянуть негромко: "Ооо, Хоуп..."? Рассказать ей, какая она замечательная, как ему нравится ее смех, ее голос, эти милые мордашки, которые она строит, что он влюблен в ее заботливые руки, в ее красивые ножки, которые - ну можно же? - он не будет отпускать. Поцеловать ее в горячую щеку, сказать, что он никуда не уйдет, даже когда явится Мия. Что он готов остаться с ней не на день, не на два, а на всю жизнь. Любовь ли, нежность ли, страсть ли, - кто из них троих главенствовал парадом, Эрскин не знал, но если бы... еще мгновение... и он бы не остановился...
Да, Нэд, лучшего времени ты просто не мог придумать. Ей и без тебя нехорошо, а тут ты со своими ненужными чувствами... эмоциями... инстинктами, наконец...
Еще бы мгновение, и ты бы не просто сдался ей плен, а сам, добровольно, умолял Хоуп забрать тебя себе. Отдал бы ей свою любовь - потому что это все, что у тебя есть.
Старался бы ты не подвести любимую? Старался бы. Хотел бы ради нее научится думать не за двоих, а о двоих? Хотел бы. Слушал бы ее сердечко? Да, да, да, да, да.
Такое простое слово - и ты его уже сказал, но поняла ли Хоуп тебя? Весь тот таинственный смысл, который ты вкладывал, соглашаясь с тем, что она - единственная? Ты, может быть, тоже болен? Ей?
- А если я этого человека подведу? - аккуратно спросил он.
Тебя же подвел. И ты испугалась прийти на свидание и снова остаться со мной наедине, потому что боялась, что я буду пьян... И я был пьян. В этот же день. Причем так сильно, что уже не помню, чем закончился вечер - разве что какие-то отрывки. Как я съезжаю с барной стойки, на которую меня усадили, и, кажется, пытаюсь кого-то ударить. Или как какой-то незнакомый парень рассказывает мне плаксивую историю о том, что его тоже бросила девушка. Или как... кажется, я, все-таки, добрался до Кэролайн-стрит в тот день, только как попал в квартиру - не помню... Или я сразу отправился в студию, потому что она была ближе? Хорошо, что ты не столкнулась с этим, любимая. Как мог я выбрать эти жуткие недельные запои, а не свидания с тобой? Хрусталь рюмки, а не твой звонкий голос? Не контролировать себя потому, что кружится голова и подкашиваются ноги от выпитого, а не от желания обнять тебя? Что же я за бестолочь такая?
Но до ответов ли ему было пару минут назад? Было ли дело хоть до каких-то серьезных слов, когда сначала он едва дышал, что бы не выдать то, как сильно Хоуп его волнует, а потом испугался, что она потеряет сознание и перепугался так сильно, как не пугался никогда? А потом смущался от своих мыслей и краснел, наблюдая, как Хоуп вжалась в спинку дивана?
И не смотря на весь этот круговорот эмоций - такой же, как болезнь, то в жар, то в холод - разве он не чувствовал, что Хоуп... откликается на его ласку? Ее внимательный взгляд и точно такая же, как и у него, тяга прикоснуться...
- Хорошо, но если тебе станет хуже, обязательно скажи, договорились? - если бы это был просто кашель и больное горло, Эрскин так бы сильно не переживал. Но девушку то бросало в жар, то начинало мутить, то она чувствовала озноб... А он, такой дурак, не знает, что и сделать, да еще и думает ни о том.
И даже когда, казалось бы, он чуть успокоился, вернувшись с компрессом, его испытание не закончилось, потому что, во-первых, когда Хоуп обмахивалась краем своей футболки, он рассмотрел ее животик, а, во-вторых, плед лежал рядом, и - это уже было бессовестное издевательство! - взгляду Эрскина снова предстали ее ножки.
- Ты выглядишь... нездорово, но... но ты красивая, Хоуп, - осипшим голосом сказал Нэд.
Бейб, какая же ты красивая! Только подумать, что все это великолепие могло бы быть моим, еще тогда, четыре года назад, и до сих пор, и... Боже, милая, я идиот. Я балбес. Я тупица. А сейчас я могу лишь локти кусать - ты не моя. И тихо сгорать от желания.
- Я же выпил таблетки для профилактики, мне не страшны твои бациллы, помнишь? - улыбнулся Нэд, а сам кашлянул, что бы вернуть себе нормальный голос. - Странный?
Еще бы не странный! До сих пор никак не могу остыть! Мечтаю о тебе каждое мгновенье! Меня влечет к тебе, и я с этим ничего не могу сделать, сколько бы себе не запрещал. Сердцу запреты - лишь маленький барьерчик, которое оно перескочит с первым же своим ударом. Так что бесполезно мучить его, все-равно оно спешит к тебе, бьется для тебя, любит тебя. А ты говоришь, что я странный... я не странный, я влюбленный. И тебе не нужно об этом знать, если я хочу уберечь тебя. Что-то как-то у меня очень плохо получается... Впрочем, все как всегда - я же тот еще мастер-ломастер...
Что же ей рассказать, пока ее ладошка лежит на твоей ладони? Будто успокаивая тебя - тсс, тихо, Нэд, что же ты так... разволновался? Тсс, тихо. Только любимая женщина может сочетать в себе две эти крайности - то ты весь поглощен желанием, а то чувствуешь, как в душу приходит умиротворение. Его покой и его беспокойство - это Хоуп. Так не отпускай же меня, милая, пока я болтаю глупости... Рассказываю тебе о своей жизни.. зачем-то... Делюсь самыми ценными воспоминаниями...
- Что же тебе рассказать? - он чуть-чуть помолчал, задумавшись. - В детстве я любил болеть. Когда температура приковывала меня к постели, мама приходила читать мне сказки - думала, что мне очень скучно лежать без дела, хотела, что бы я знал много книжек. Потому что когда я был здоров - такого непоседу, как я, сложно было засадить за чтение, а тут лежу себе, притихший, послушный... А мне становилось скучно от ее монотонного голоса и я делал вид, что засыпаю. Тогда она целовала меня в лоб, гасила свет и уходила из комнаты. А я, наконец-то, мог вытащить из-под подушки своих солдатиков и в свете фонарика устроить настоящую бойню на поле из одеяла... Однажды мать это заметила - наступила ногой на моего бравого офицера, и с тех пор мое войско запирали на полке, как только у меня появлялся кашель и температура. Мне было чертовски обидно, но что поделать?
Может быть, уже тогда меня не понимали? И оттого через всю жизнь я прошел в одиночестве. Но стоило найти тебя, Хоуп, и я, кажется, знаю, куда всю жизнь направлялся - к твоим объятьям. Зачем же я тебя потерял?... А может... а может нет?

 Отправлено: 24.08.14 15:53. Заголовок: Though nothing will ..

Though nothing will keep us together
We can beat them
Forever and ever. ©

Если поцеловать его прямо сейчас, можно от многого себя избавить. От стыдливых размышлений о том, насколько уместны её слова, её взгляды и якобы случайные прикосновения. О том, насколько, должно быть, очевидно её бедствующее положение, когда она тонет в собственных противоречиях, страхах и желаниях, не решаясь ухватиться за единственный спасательный круг, способный вытащить её - его руку. Ведь если она возьмёт его за руку, это сразу же её раскроет? Он почувствует, как она дрожит, и поймёт, что вовсе не озноб всему виной. Он поймёт, что она прикрывает глаза не потому, что ей плохо, а потому, что боится смотреть на него. Ведь она уже не в силах скрывать свою тоску. Может, хорошо, что она заболела? Вирус отбирает у неё силы придумывать себе логически обоснованные отговорки. Она не может придумать ни одной веской причины, чтобы не целовать его. Почему бы не поцеловать его, прямо сейчас? Можно будет больше не мучиться сомнениями, через несколько бесконечных мгновений она сможет узнать наверняка, осталось ли в Эрскине что-то от её Нэда, или он окончательно стал для неё чужим. Нет, не чужим. Просто другом. Впрочем, эта перспектива ещё хуже. Видеть его и не иметь возможности обнять? Идти рядом и не иметь права взять за руку? Улыбаться ему и никогда не набраться смелости рассказать о своих чувствах? Сможет ли она с этим справиться? Если это будет единственный способ, чтобы остаться с ним - да. Но ведь можно просто поцеловать его, верно?
- Не подведёшь, - уверенно заявила Хоуп. Нет, милый, как ты можешь кого-то подвести? Ты честен со всеми, ты верен своим близким, ты такой хороший... и это я, я подвела тебя. Испугалась, убежала, не вернулась, не написала, а когда решилась позвонить, то и вовсе бросила трубку. Зачем тебе нужна такая непутёвая любимая? Ведь ты же звезда, ты можешь найти себе действительно стоящую девушку, которая будет достойна тебя! Но если... вдруг... знаешь, я была бы рада быть с тобой вновь. В этот раз уже навсегда. Я не знаю, как набраться смелости и правильных слов, чтобы озвучить свои чувства, но если я поцелую тебя сейчас, ты ведь всё поймёшь и так, верно?
Ведь это всё... это всё не просто так. Не может быть просто так. Кто она для него? Удачное свидание без продолжения, четыре года пустоты и вдруг, как чёрт из табакерки... Три навязанные встречи, лишённая крайней необходимости забота, эта практически осязаемая неловкость между ними. Они пытаются делать вид, что всё в порядке, но разве это так? У них есть общее прошлое, и его сложно скрывать, но как говорить о нём, если принесло оно только разочарование? Такое прошлое не хочется вспоминать, но ведь до разочарования было то, что невозможно забыть. То, о чём так хочется поговорить с ним, вспомнить, озвучить, чтобы убедиться - это не её фантазии. Это всё было на самом деле. И встреча на фестивале, и номер на бейджике, и зачёркнутая цифра на его запястье. И самое невероятное свидание в её жизни, и бег по Стюарт-стрит, и первый поцелуй. И даже происшествие в кафе, и долгая поездка на такси, и тишина его спальни, нарушаемая лишь её тихим голосом. И чай на крыльце, и её несдержанные слёзы, и потерянный на лестнице тапочек. Всё это было, всё это реально, всё это - их общее прошлое. А вот потом... потом можно не вспоминать. Потом ничего не было, нет. Это не она опоздала. Это не он не дождался. Это не их анемона лежала сломанной на тротуаре. Это чьи-то чужие ошибки, к ним они не имеют никакого отношения, у них всё до сих пор хорошо. Но если это так, то... откуда вся эта неловкость? Когда она не может позволить себе обнять его. А он не может позволить себе смотреть на неё без стеснения. Как будто они снова вернулись к исходной, к первому свиданию, когда всё было осторожно и пугливо. Но ведь тогда всё разрешил поцелуй. Может, он поможет и сейчас?
Слегка затуманенный взгляд бродил где-то между губ Эдмунда и спинкой дивана, а Хоуп вспоминала, каково это - целовать Нэда Эрскина, своего Нэда, своего любимого. Сложно было вспомнить, потому что это были моменты, когда она забывала обо всём, не думала ни о чём и только чувствовала-чувствовала-чувствовала... Как же хочется повторить... Нэд, кажется, что-то спросил, Хоуп рассеянно кивнула и слабо улыбнулась. Её снова начало слегка мутить, пришлось прикрыть глаза, чтобы справиться с приступом тошноты. Разве это справедливо, что Нэд должен возиться с ней, когда она в таком состоянии? Зачем же он это делает? Только потому, что с Мией опасно спорить? Ведь она же нравилась ему. Может, нравится до сих пор? И он назвал её красивой... она хотела сказать "спасибо", но не смогла, лишь зарделась от смущения. Сделала вид, что поправляет полотенце на лбу, а сама попыталась скрыть румянец на щеках и эту глупую улыбку, которую никак не удавалось спрятать. Ведь Нэд назвал её красивой. Он считает её красивой. И ему будет приятно... получить поцелуй от красивой девушки?
- Тогда почему ты кашляешь? - с напускной строгостью спросила Хоуп, после нахмурилась, пытаясь смотреть на Нэда внимательней, но смущаясь от этого и постоянно опуская взгляд, - Странный... ну... будто тебя что-то беспокоит, но ты не хочешь об этом говорить... со мной.
Ведь кто я тебе? Никто. Но если ты пытаешься спрятать то же, что так безуспешно прячу я... что только рядом с тобой я чувствую себя спокойно... что мне никто не нужен, кроме тебя... Вдруг ты думаешь о том же? Вдруг за тысячей глупых отговорок мы хороним наши чувства? Вдруг мы потеряем друг друга в этом глупом стремлении уберечь? Милый, да зачем мне кто-то другой, когда я уже люблю тебя? И я должна сказать тебе об этом, но так страшно... можно я не буду говорить о своих чувствах вслух? Можно я просто поцелую тебя, а ты всё поймёшь сам? И что бы ты ни ответил мне... я всё пойму.
А ведь она действительно может сейчас поцеловать его. Кто её остановит? Что её остановит? Но к чему это приведёт? Девушка сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и прикрыла глаза, чтобы избавить себя от неуместных мыслей. Теперь она не видела его. Но чувствовала его руку под своей ладошкой, слышала его голос, рассказывающий про детство, снова эта дурацкая мысль - а если поцеловать его? Прямо сейчас?
Но она не может, нет. Ведь она... она... она же болеет, и сколько бы таблеток он ни выпил, это не убережёт его от болезни. Но тогда она сможет прийти к нему и позаботиться о нём так же, как он заботится сейчас о ней. Но нет-нет, это же просто абсурд. Если бы он хотел, он бы давно поцеловать тебя сам, но если есть что-то, что его сдерживает... ты должна... уважать его выбор? Даже если он не выбрал тебя.
- Ну как же... бороться до конца? - с улыбкой откликнулась Хоуп, не открывая глаз, - Вызволять бравых офицеров с полки или собирать резервный десант, пока здоров, где-нибудь... где мама не найдёт?
Она всё же посмотрела на Нэда. Ты бы не сдался, милый? Если действительно считаешь, что нам суждено быть вместе, ты бы не отступил из-за небольшого препятствия? Скажи мне, что мы стоим того, чтобы за нас бороться, и я тоже больше не буду отступать.
- Моя мама тоже читала мне книжки, когда я болела в детстве, - заговорила Уилсон, потому что ей очень захотелось поделиться с Нэдом чем-нибудь личным в ответ, - А если со мной оставался папа, мы всегда смотрели фильмы, приключенческие в основном. Он доставал коробку шоколадных хлопьев для завтрака, и мы ели их во время просмотра вместо поп-корна. Мама не одобряла это. Но мы всегда оставляли немного хлопьев для неё, и она с удовольствием присоединялась к нам, когда приходила с работы. Она у меня тоже учительница. И тётя Дейзи тоже. Я... почти продолжаю семейную традицию.
Она слабо засмеялась, но почти сразу закашлялась. Говорить было тяжело, горло саднило, а мысли путались, грозя выдать что-нибудь не то. Например, правду. Только нужна ли она тебе, моя правда?
Я так скучаю по нам. Пусть нас было так мало, но разве нас можно было забыть? Я вспоминаю нас каждый день. Стараюсь не делать этого, но каждый раз терплю крах. А сейчас, когда ты снова вернулся, я не могу поверить, что нас больше нет. Ведь... вот же мы. Я держу тебя за руку, ты рассказываешь мне о своём детстве, и всё это так правильно, так и должно быть. Хочется вернуть твою руку на своё бедро. Пусть продолжит свой путь. Ведь это же было не просто так? Ведь это же мне не показалось? И волнуешься ты не только за меня, ведь ты... тоже скучаешь, правда?
Он сидел так близко, сейчас ей стоит только выпрямиться, и она сможет, наконец, его поцеловать. А дальше будь, что будет. Она вернёт его себе, может, на несколько секунд, а, может, навсегда. Ведь нельзя узнать наверняка, пока не поцелуешь.
Она хотела подняться, но не смогла. Голова закружилась, стоило только отнять её от подушки. Пришлось снова опустить её в ожидании, пока мир не перестанет вращаться.
- Нэд... - тихо позвала она и почти решилась попросить его... - С-спасибо. Что пришёл.
Только не уходи, пожалуйста. Останься со мной. А лучше - поцелуй меня, если я не могу набраться для этого сил. Пожалуйста, милый, скажи, что ты всё ещё мой.
Краем уха она уловила звук поворачивающегося в замке ключа. Мия? Но почему так рано? Хоуп невольно сжала руку Нэда сильней. Пожалуйста, пусть ей просто показалось, и у них ещё есть время. У них есть ещё шанс. И они. Они сами есть друг у друга. Правда, милый?

 Отправлено: 27.08.14 14:31. Заголовок: Опять знобит. Когда ..

Опять знобит. Когда же это, наконец, закончится?
Эрскин шел по набережной, надвинув на голову капюшон, будто кто-то мог узнать в неприметной фигуре в темном бывшего - пока еще не совсем, правда - пьяницу Нэда Эрскина и на радостях снова затащить в бар. Прошел почти месяц его трезвой жизни, но слишком медленно Нэду становилось лучше. Помогало одиночество и вот такие прогулки по берегу Мерси-ривер.
Он только-только прикрыл глаза, растворяясь в песне, что звучала в его наушниках, как сквозь бессмертные строки давнего хита "Who do you need, who do you love when you come undone..." послышалось, будто Эрскина окрикнул женский голосок. Нэд дернул плечом и сунул руки в карманы, не желая разлучаться с любимой композицией любимых Duran Duran, но кто-то снова настойчиво позвал:
- Нэд! Нэд, я знаю, что это ты!
Эрскин не хотя остановился, когда перед ним возникла женская фигура. Нэд поднял глаза на девушку и узнал ее. Энни.
- Привет, - пробормотал Эрскин, вытаскивая наушники, но звуки песни громко разносились из них: "Words, playing me deja vu like a radio tune I swear I've heard before..." и выжидательно уставился на одну из своих бывших. Энни, похоже, смутилась - нахлынули воспоминания о том, что они расстались, что бы больше никогда не видеться, но вот Энни стоит рядом, и Эрскин не знает, что ей сказать и как бы побыстрее сбежать, что бы остаться одному.
Энни несмело улыбнулась.
- Вот так встреча... да? - сказала она. - Ты... как ты?
- Жив, как видишь, - коротко ответил Нэд. Почесал рукой лоб и смущенно добавил: - Прости, не лучшее время... Я сегодня не очень-то разговорчив.
Совсем не как тогда, когда мы познакомились - когда открывали друг другу свои души и хвастались полученными в любовных распрях ранениями.
Энни окинула его взглядом, полным жалости, и Эрскину это очень не понравилось - стало тошно от себя, но Энн он свое недовольство показывать не стал. Она-то ни в чем не виновата. Она когда-то, напротив, помогла ему разобраться в себе. И она... молодец. И, судя по тому, как светятся счастьем ее глаза, у нее все наладилось. Эрскин должен за нее порадоваться, но у него не осталось сил даже просто спросить, как дела у нее. Впрочем, и не нужно, потому что Энни сделала к нему шаг и доверительно сказала:
- Ничего страшного, Эдди, я просто хотела... а чего я хотела? Наверное, сказать тебе спасибо.
- Спасибо? - удивился Эрскин. За то, что оказался не тем, кто тебе нужен?
- Ну да, - упрямо качнула головой Энн, и ее кудряшки упали ей на плечи. - За то, что заставил меня взглянуть на мой мир по-новому. Мне нужно было. И... я, вообще-то, спешу, у меня... свидание, - она улыбнулась, смущенно зардевшись. - Может, увидимся еще когда-нибудь. Надеюсь, у тебя все хорошо. Тебя тоже ждет твое счастье, поверь. Где-то совсем неподалеку.
Нэд удивился, но этого не показал. Только кивнул спешащей девушке - она просияла и, распрощавшись, поспешила дальше, а Нэд остался стоять на месте, сжимая в руках наушники и раздумывая над тем, что сказала ему девушка. Похоже, у нее все наладилось как нельзя лучше. И это... это очень хорошо. Может быть, она права, и он тоже еще сможет быть счастлив? "Who do you need, who do you love"...

"Как ты можешь до сих пор в меня верить? Ты же... Хоуп... ты не понимаешь, какой я на самом деле: да, я могу быть милым с девушками, да, я никогда не врал тебе в том, что ты мне нравишься, очень сильно, но совсем еще недавно, меньше года назад, знаешь, на кого я был похож? Ко мне было страшно подойти. Обрюзгший, грязный, пропахший выпивкой, с недопитой бутылкой в руке - таким я приходил домой. Шатаясь и заваливаясь на каждом шагу. Прибавь к этому невнятную речь, рваную рубаху, полусонный взгляд и фингал под глазом - ну просто завидный жених. Это не для тебя, Хоуп. Ты героиня доброй сказки, наивных диснеевских мультиков, а не дешевых ужастиков с дурацкими спецэффектами. Но почему в твоем голосе столько уверенности? Что заставляет тебя верить?"
- Никто не может знать наверняка, - ответил Нэд.
Даже ты, любимая. И мне страшно. За тебя. Поэтому я не смею рассказать о своей любви и в одиночестве справляюсь с кучей противников - со своими желаниями и мечтами, а они никак не хотят отступать, чувствуя, что победа близка. И если ты рядом - они вот-вот возьмут верх над здравым смыслом... над тем, что я считаю здравым смыслом.
И как же я хочу тебя поцеловать! Твои губы, щеки, твой милый маленький носик!
Он боялся еще раз бросить взгляд на ее ножки - волнение, хотя и поутихло, набирало обороты снова. Тут только дай себе волю - и Эрскин сгорит от страсти, но нельзя, нет, нельзя, она не твоя, и твоей не будет... И она прикрыла глаза, и ее рука на твоей руке, и... утихомирь себя, Нэд. Будь сильным. Ну что же ты!
- Это... не обращай внимания. Голос сел, но я не простудился.
Она разгадала его. Как же тут не разгадать, если на каждом шагу - то странная недомолвка и уклончивый ответ, то непрошеное проявление нежности, то случайно вырвавшееся ласковое слово? Да, Нэду было что скрывать - то, что скрыть почти невозможно. Потому что сердце не унять, потому что его тоску утолит только поцелуй Хоуп, потому что ее ладошка, лежащая на ладошке Нэда, не дает ему уйти. Потому что стоит Хоуп только намекнуть... только попросить... всего одно слово, один вопрос - и врать Эрскин не сможет, потому что никогда не врал Хоуп и никогда ей врать не будет. И боже, как хочется в ее объятья...
Но Хоуп не должна знать, как сильно Нэд в нее влюблен. Потому что Эрскин не может дать ей многого - того, чего она по-настоящему заслуживает. Потому что он подвел ее однажды, сильно подвел, и теперь ему нет веры. Он не смеет ничего обещать ей. И, может быть, это даже правильно - не давать друг другу обещаний, а просто друг друга любить, но Эрскин считал, что для женщины он должен быть опорой. Такой, что бы женщина никогда не сомневалась - ей не нужно ни о чем волноваться, ее мужчина все решит, никогда не обманет и не сдастся. Не только честный, сильный, смелый, но и стойкий, верный и знающий цену своему слову. Слову же Эрскина верить не стоило.
Поэтому он не мог ей открыться. Не должен.
Но что же ей сказать?
Эрскин нахмурился. Нехорошие морщинки пролегли на его лбу - ласковой улыбки и тихим словам любви мужчина предпочел закрыться, замкнуться в себе, превратился из близкого в далекого.
- Каждому есть что скрывать, - неопределенно, но жестко ответил он. Жестоко. К себе и к ней. Отделался скупым замечанием, когда сердце просило - ну же, Нэд, ну же, это же так просто - произнести люблю, когда точно знаешь - любишь... Пусть того, что ты можешь дать девушке, ничтожно мало, но ты готов отдать все. Ведь если она тебя любит... Если любит... Если это все не зря - ты же это чувствуешь, воздух между вами будто наэлектризован! - неловкости, печальные, молящие взгляды, дрожащие руки, румянец, прикосновения, стук сердца... если не зря, то вдруг ваше счастье за поворотом? Хватит жить прошлым - счастливыми воспоминаниями, раз здесь, сейчас, вы можете создать новые. Хватит жить одним лишь будущим - гадать, подведешь ты девушку или нет. Нужно жить сейчас, не упускать свое счастье, пусть даже длится оно всего миг. Пусть потом хоть потоп!...
Но если в этом потопе ты погубишь сердечко Хоуп? Если растопчешь? Если цена всему - оно? Как ты можешь требовать ее у девушки? Тысяча сомнений - снова они здесь...
Но это так грубо! Будто девушка протянула к нему руку, а он больно ударил ее по пальцам - нет, не смей лезть в мою душу, эти секреты не для тебя! А потом увидел, что она испугалась, прижала руку к себе, и ее глаза, этот страх... А ведь тайна так проста. А ведь она как раз только для Хоуп. А ведь это - сила его любви к ней. Но момент испорчен, и снова виною кто? Правильно, Нэд.
И хорошо, что они заговорили о детстве - это помогло Нэду оттаять и смягчиться.
- Я боролся! - запротестовал Эрскин. - Но ключ от полки был у матери, поэтому я пробирался к своей армии пока все спали и обещал солдатикам, что я их обязательно заберу. А потом... потом были другие интересы. И вот уже отобрать у меня гитару ни у кого не хватило смелости - тут был бессилен даже отец. Пытался прятать ее в гараже, но я тайком пробирался, забирал свой инструмент и надежно перепрятывал. Как-то даже пару недель держал гитару у своих друзей, что бы точно никто на нее не покусился. Пусть даже инструмент был паршивенький.
Эрскин негромко вздохнул.
- Отец никогда не одобрял мое помешательство на музыке. Но кто его спрашивал?
Делать наперекор - это Нэд любил. Но почему сейчас у него не получается идти наперекор судьбе к Хоуп? Вместо этого он винит себя и опускает руки...
- А твоя семья, похоже, очень милая, - улыбнулся Нэд. - Вы понимаете и любите друг друга, знаешь, это очень важно.
А какая бы получилась семья из нас с тобой, милая? Я так бы хотел узнать! Впервые в жизни мне правда интересно - как бы сложились мои отношения с женщиной, и что бы не просто нравиться друг другу, встречаться, а быть вместе всегда...
- Нет-нет-нет! - запричитал Эрскин, заметив порыв Хоуп подняться. Он побоялся убрать свою руку, что бы Хоуп больше к ней не прикасалась, но свободной рукой предупредительно погладил девушку по плечу. - Не вставай, не нужно. Вдруг снова закружится голова?
Моя уже кружится. Из-за тебя. И, оказывается, это так приятно... я и забыл... А Хоуп позвала его по имени, и Нэд подался вперед, будто ожидал услышать что-то очень важное: голос девушки прозвучал негромко, но взволнованно. Что ты хочешь мне сказать, любимая? Есть ли что-то, что ты скрываешь от меня? Правильны ли мои предчувствия - те, которые заставляют меня грустить, потому что на твои чувства я не должен - не должен, а не не хочу - откликнуться?
- Да? - затаив дыхание, подбодрил Эрскин. Ее подрагивающая рука на его руке... Может, к черту все слова, раз они пугают? Можно мне просто поцеловать тебя, Хоуп?
- А... это... - скрыть разочарование из-за не оправдавшихся предчувствий Нэд смог тем, что ему удалось расслабиться. - Не стоит благодарить, я же не что-то великое для тебя сделал. Пустяки.
Это радость, которую я пытаюсь запретить себе - приходить к тебе, видеть тебя, говорить с тобой, улыбаться. Это пустяк, и в то же время это так важно для моей души. Она расцветает.
Эрскин, как и Хоуп, услышал, что пришла Мия. И осталось несколько секунд наедине, когда еще можно... можно ли? Нужно ли?
Волшебное слово - "потом". Легче опять оставить все на потом, чем решать сейчас - сказать или нет. Момент опять упущен, но потом... не правда ли, оно дает надежду? Может быть, потом, позже, в следующий раз что-то важное случится. А сейчас...
- Привет, Мия, - не оборачиваясь, громко поприветствовал девушку Эрскин. Хоуп сжала его руку сильнее - вот что его волновало больше. Это должно что-то значить, это не может быть случайностью! Она любит тебя, не хочет, что бы ты уходил, и ты любишь ее, и не хочешь уходить. Проблема лишь в твоей неуверенности. Проблема лишь в том, что ты напуган. И спасаешься этим своим "потом"... Почему же потом, а не сейчас?!

"She is such a gentle touch, she's too much a gentle touch..."
- Нэд! Эрскин! Ты ли это? Не обманывают ли меня собственные глаза? Вы посмотрите, какие люди к нам зашли! - Гэри Бриджесс, его бывший начальник, устроил Эрскину теплый прием, хотя Нэд всего лишь зашел в супермаркет, что бы найти себе что-нибудь к ужину. Гэри чуть ли не всех работников созвал, что бы представить им Нэда, хотя большую часть присутствующих Нэд и без того прекрасно знал - раньше они работали бок о бок, всего каких-то несколько месяцев назад - тогда о выходе нового альбома никому еще не было известно и Нэд не был никакой звездой, а сейчас Бриджесс считал чуть ли не достоянием магазина то, что когда-то сам Нэд Эрскин здесь работал. Новенькие работники во все глаза уставились на смущенно улыбающегося Эрскина, которого по плечу похлопывал Гэри, и Эрскин понимал, что покупкой хлеба и сыра дело не закончится - придется раздавать автографы. Право, как-то нелепо.
- Да брось, Гэри... - смущенно пробормотал Эдмунд. - Как будто циркового мишку к тебе завезли, тут же всего лишь я... как-то даже неудобно.
Бриджесс только рукой махнул:
- Вот всегда он так, сама скромность, вы посмотрите! - он громко хохотнул. - Ну, давай, рассказывай, дела в гору? Новые песни, успех, состоятельность? Наверняка от девушек отбоя нет? А то смотри, какая у нас есть Сильвия, - Гэри глазами указал на смеющуюся кассиршу. - Прелесть же, и кому такое чудо достанется? Я ее плохому человеку не отдам, ну а тебе - сам бог велит!
- Эй, эй, Бриджесс, притормози! Кто сказал, что я свободен? - простота, с которой Гэри умел решать дела, не переставала удивлять Эрскина. Нечто подобное он видел, разве что, у Толстого Боба, но, в отличие от толстяка-пьяницы, Бриджесс говорил от чистого сердца и желал счастья всем, кого считал друзьями.
Но с Сильвией он махнул. Девушка, конечно, симпатичная, но знаете что? Всего пару часов назад Нэд был рядом с Хоуп, и ему не нужен был никто, кроме нее. И глядя на милую - правда, очень милую - Сильвию, Эрскин не ощущал такой влюбленной тоски, тяги, такого счастья, как когда он был подле Хоуп. Эта глупая ситуация: на других женщин он даже смотреть не хочет, а ведь отказываясь от Хоуп он, казалось бы, должен строить свое счастье как раз с другими... И Сильвия мило строит ему глазки, а Эрскин зажал в руке свой телефон, думая вовсе не об улыбающейся кассирше, а о том, что написать девушке, с которой он не может быть.
- Вот так даааа! - удивленно протянул Гэри. - Значит, есть у нашего знаменитого друга дама сердца?
- Есть. Моя муза, - усмехнулся Нэд.
- Ну вот, скучный ты какой, Нэд Эрскин, а мы-то думали!
Эрскин не соврал. Хоуп, правда, куда больше, чем просто муза, но Бриджесс, каким бы замечательным человеком он не был, вовсе не обязан знать, что творится на сердце музыканта. Пусть думает, что Нэд верен бесплотному духу своей профессии.
- Ну, зато я привил вам любовь к хорошей музыке, - Нэд обратил внимание на играющие на весь магазин песни Duran Duran. Звучащая композиция тоже была одной из его самых любимых, и он слышал в ней привычный для него смысл, слышал, как его собственное сердце выбрало, кому такие слова оно могло бы посвятить: "Holding on I'm looking out for her thin skin, because she's everything, but I don't think she knows..."
Он сосредоточился на экране телефона, раздумывая, что лучше написать Хоуп. Ему бы просто узнать, как она, отступила ли болезнь, стало ли ей получше. И снова затрепетало в груди, когда он отправил сообщение: "Привет, Хоуп, как ты себя чувствуешь? И что с танцами и супер-клеем? Меня до сих пор волнует этот вопрос. Ты должна меня научить!" Нет, ни одна другая женщина не заставит его так сильно волноваться.

 Отправлено: 30.08.14 13:46. Заголовок: Она так долго пытала..

Она так долго пыталась его забыть. Ну, или делала вид, что пытается. Скрещивала пальцы за спиной, говоря Мии, что отпустила прошлое. Заставляла себя ходить на свидания, хоть иногда, чтобы не вызывать подозрений больше, чем уже успела на себя навлечь. Кажется, ни разу дело так и не продвинулось дальше пары встреч. Ей это казалось неправильным. Будто она предаёт его ещё больше. Кого – его? Хоуп старалась не произносить его имя лишний раз, даже про себя. Чтобы ложь, которую она говорила подруге, не была настолько бесстыдной. Но могла ли она его забыть? В самом деле оставить в прошлом и не вспоминать об этом казусном отрезке своей жизни, который был настолько коротким и, казалось бы, неважным… Почему же она не перестаёт за него цепляться? Она отделила воспоминания о Нэде и будто повесила жалюзи между ним и всеми остальными мыслями в своей голове. Иногда позволяла себе раздвигать пластины и заглядывать в прошлое. Чтобы улыбнуться. Чтобы пожалеть о том, чего не сделала. Чтобы снова подогреть угольки надежды. Ведь Мия сказала, что всё не может закончиться… так. А разве она может ошибаться? Никогда раньше желание поверить в предсказания подруги не было так сильно. И ведь… она не ошиблась.
Он снова рядом, и жалюзи раскрыты. Она так безумно рада, что он снова рядом, но ещё сильней её стыд перед ним. Он не даёт ей кинуться ему на шею и потребовать никогда, никогда больше не уходить от неё. Ведь он в плену, в её плену. Хотя, разве могла она саму себя назвать полностью свободной? Ведь он рядом, а её сковали сомнения, один за одним упускает она шансы сказать ему, как скучала. Как ждала, как верила, как пыталась забыть и как терпела крах. Как боится остаться одна, без него. Но не знает, что страшней: промолчать и потерять его на пару дней, до следующей провокации Оливер, или рассказать всё и потерять его навсегда. Если он не простил. Или она подведёт, снова. Она обещала ему, что вместе они со всем справятся, но в итоге сама всё испортила. Как может она теперь верить себе? Как может позволить ему поверить?
Никто не может знать наверняка, - он правильно сказал. Никто не может знать. И пусть она уверена в нём, на все сто процентов, она никак не может поверить в себя. Потому что не может предугадать, что будет дальше. И эта неизвестность пугает её сильнее, чем когда-либо. Она ничего не стала отвечать, лишь вздохнула. Никто не может знать наверняка. Несколько пластин жалюзи опустились, стало темней.
Удивительно, сколько проблем люди создают себе сами просто потому, что чего-то боятся. Чему-то не верят. Чего-то не видят. Как любят они усложнять простые вещи. Хватаются за сомнения и трактуют их не в свою пользу, игнорируя такие прямые и однозначные намёки на счастье. Зачем мы это делаем? Потому что считаем, что жить без страданий неинтересно? Или боимся, что подведём близкого человека, лишим его счастья, которого он заслуживает? А что, если ты – его счастье?
Всё внутри скомкалось, погнулось и оборвалось, когда он нахмурился. Да-да, он прав. Да-да, это совсем не её дело. Да-да, с какой стати он должен ей рассказывать хоть что-то? Есть истории, которые невозможно начать заново. Потому что первые главы уже записаны на подкорку и их не вырвать, не замазать, не перевернуть просто так. История не закончена, оборвана на середине страницы и прежде, чем начать новый лист, нужно поставить точку на предыдущем. Но смогут ли они сделать это? Хочет ли он этого? Или тех тёмных страниц ему достаточно? Может, он давно начал свою новую, светлую историю, которой она мешает? Стало стыдно, опять стыдно. Защёлкали жалюзи. Наверное, нужно убрать руку… чуть попозже, сейчас на это нет сил, совершенно нет сил.
Он борец. За то, что ему дорого, он сражается до последнего. За солдатиков, за гитару, за свою жизнь. Когда-то он сражался и за неё. Но она сама заперла себя и выкинула ключ. Что он мог поделать? Ведь потом пришли другие интересы.
- Наверняка твой отец хочет, чтобы ты был счастлив, - мягко улыбнулась Хоуп, не обращая внимания на тянущую боль в груди, - И если твоё счастье в музыке – он примет это и тоже будет счастлив.
И если ты действительно возьмёшь меня с собой на свою следующую с отцом встречу, будет ли он рад мне? Понравлюсь ли я ему? Вдруг он решит, что я не та девушка, которая может сделать его сына счастливым? Вдруг он сразу же раскусит меня, поймёт, что я могу тебя подвести, что я слишком слабая? Но разве не ты делаешь меня сильнее? Разве мы не справимся с любыми неприятностями вместе?
- Мы – семья, это главное, - кивнула Уилсон,- Мы всегда можем друг на друга положиться.
Знаешь, а ведь их я подвести не боюсь. Потому что знаю, что не подведу. Так почему же рядом с тобой меня одолевают эти глупые сомнения? Как же я хочу избавиться от них и просто поцеловать тебя… но ты говоришь «не надо» и останавливаешь меня. Может, ты и прав, пусть вряд ли имеешь в виду то, что снова придумала себе я. Но сразу вспомнилась та встреча у Мии и «можно отпустить». Отпусти, глупая. Как ты не поймёшь, что всё потеряно?
Его «пустяки» закрыли последнюю пластину. Он не считает, что сделал что-то особенное. Неужели он не понимает?
- Ты пришёл, - решилась на тихий ответ Хоуп, - А это совсем не пустяки.

Оливер тихонько открыла дверь и на пару секунд замерла в коридоре, прислушиваясь. Интересно, Эдди ещё здесь? И, что важнее, поговорили ли эти два балбеса, наконец? Дверь она держала открытой, на случай, если сейчас ей можно будет радостно удалиться, чтобы не мешать долгожданному воссоединению. Но, увы, пока её ждало только очередное разочарование в громком приветствии от Эдди. Он должен сейчас Хоуп целовать, а не её приветствовать, балбес! Хлопнув дверью, Оливер скинула кеды и проскакала в гостиную.
- Какая идиллия, сладенький, ты помогаешь Хоуп писать завещание, да? – умилённо протянула Мия, окинув взглядом картину на диване и успев увидеть ладонь подруги на руке Эрскина до того, как она убрала её и прижала к своей груди, - Надеюсь, помимо разговоров, ты всё же снабдил её лекарствами? Которые она успела выпить, правда? А, и ты же не забыл супер-клей, правда?
Девушка проследовала к креслу, с которого открывался отличный вид на диван, и радостно плюхнулась в него, закинув ноги на подлокотник. Хоуп мгновенно вспыхнула, не зная, куда ей деть взгляд, руки, ноги, да и вообще, куда бы ей деться, если сквозь землю провалиться никак не получается. С другой стороны, с приходом Мии она почувствовала облегчение. Теперь есть кому выручить её, если она снова скажет что-то не то. Есть кому отвлечь Нэда от её неуклюжих попыток вести себя, будто в сердце ничего не происходит. И есть кому добить её своими провокационными вопросами.
- Пст, Эдди, - решила не останавливаться на достигнутом Мия, - Ну, как тебе ножки?
Она подмигнула Эрскину и широко улыбнулась. Никто не говорил, что с её приходом станет легко. Может, хоть так они станут друг к другу ближе.

 Отправлено: 01.09.14 13:46. Заголовок: Посмотри, Эрскин, по..

Посмотри, Эрскин, послушай, как ей важна ее семья. О людях, которые окружают ее, Хоуп заботится так, что забывает о себе. В ее окружении так было принято - с самого детства, и, кажется, Эрскину стало понятно то, почему девушка такая добрая. Если раньше она встречала только добро в ответ на свои действия и чувства, то какой же ей еще быть?
А тут появился ты. И, наобещав не отступать, наобещав бороться за ее внимание, подарив ей цветы и поцелуи, ты исчез, и столкнул ее с тем, с чем она еще не встречалась во всей красе и силе - с разочарованием. О ее чувствах ты знал - более чем хорошо - но все-равно оставил ее, испугавшись и оправдав себя тем, что боишься ошибиться. Ты принес в ее жизнь не только любовь, но сумбур, страх, боль и неизвестность. Что дальше ждать от парня-пьяницы? Он обещает не пить, и на следующий же день решает, что его горести настолько сильны, что нужно топить их в вине. Трус. Нужно было бежать, нужно было искать, и может быть... Может быть, Нэд, ты все-таки лучше, чем сам о себе думаешь?
Но счастье утеряно. И ее рука на его руке только лишь напоминает об этом - волнует его, заставляет желать большего, напоминает о том, что всего несколько минут назад они были так близки, но... но ему осталось лишь прикосновение ее пальчиков, и скоро и его Нэд лишится.
Мое счастье в музыке... Одна она и спасет меня от тоски по тебе, Хоуп. Только в ней я могу не стесняясь признаться, что люблю тебя. Вот бы ты услышала...
- Спасибо, Хоуп. Буду верить твоим словам и надеяться на лучшее, - улыбнулся Эрскин.
Мы - семья, и это главное, - а было бы так здорово, если бы мы с тобой, Хоуп, могли бы сказать так о нас, правда? Ты и я, и что бы никогда не расставаться, что бы всегда быть друг у друга... Сомнения съедают нас. Сомнения оказались сильнее. Может, ну их ко всем чертям, любимая, ласковая, моя хорошая? Может быть, обнять тебя и сказать тебе то, что всего несколько минут назад сказать не получилось, может быть, попросить тебя быть ближе? Что бы опять твои ножки на моих коленях, и пусть дыхание перехватывает - это же так приятно?
Ты пришел, и это не пустяки, - он уловил - он не мог ошибиться! - горечь в голосе девушки. Это не болезнь и жар, это... будто... будто она разочарована в себе. Ведь в нужный момент она не явилась на свидание, и все оборвалось. О, милая, если ты винишь себя за это - не стоит. Ты ни в чем не виновата, любая другая на твоем месте не то, что бы испугалась - послала бы меня еще свиданием ранее. А ты... Ты доброе чудо, одна из тысячи, одна из всех женщин мира, что не отступила и была ко мне добра не смотря на то, что я творил. Испугаться не справиться с пьяным человеком - это понятно, это нельзя осуждать. И ты... тогда ты все сделала правильно. Это лишь мои ошибки - что мы не можем с тобой быть вместе. Что же сделать, что бы она это поняла?
Эрскин поднял на девушку растерянный взгляд, напоминавший о том, как Эрскин смотрел на нее, когда они сидели на ступенях у дома Хоуп и девушка говорила ему, что ей не за что его прощать. Такой же беспомощный взгляд: как же... но я же...
Но в комнате уже Мия, и рука Хоуп убежала, и Нэд не успел ее остановить... И сейчас - самое время для неловкостей из-за вопросов юного провокатора. И самое обидное - Эрскин понимает, что даже если бы Оливер задержалась подольше, ничего бы не изменилось - сомнения празднуют победу. Эрскин молчит. Хоуп молчит.
- Ты думаешь, что у нас все настолько плохо? - улыбнулся Нэд, обернувшись к Мии. С этой феечкой нужно держать ухо востро и быть готовым остроумно отшучиваться от ее провокационных вопросов, потому что другим способом с ними не справиться. - И обижаешь, с лекарствами мы прекрасно разобрались, и не только я позаботился о Хоуп, но и она обо мне. Хоуп, мне кажется, кого-то тоже нужно накормить пилюлями для профилактики?
Будто они вдвоем против слов Оливер. Спасибо тебе, Мия, что хотя бы так мы можем быть вдвоем - хотя бы в чем-то...
- Кстати, о супер-клее, - Нэд почувствовал себя более-менее в своей стихии, когда принялся шутить. Стараясь не воспринимать всерьез то, насколько трагична их с Хоуп ситуация, Эрскин быстрее находил слова. Которые, правда, мало что значили. Это вовсе не те слова, которые нужно говорить. Шутки - это хорошо, но слова любви... Мы с тобой, Хоуп, будто вычеркнули их, будто забыли и никак не вспомним.
- Мне кажется, что кое-кто темнит, - взгляд на Оливер, - а кое-кто знает, как танцевать, - взгляд на Хоуп. Милая... - Еще чуть-чуть, и я потребую раскрыть ваши секретики.
Глупые шутки, но так же легче? Так же лучше?
А Мия снова за свое. Но на этот раз Эрскин готов. Почти. Потому что ножки... о, ножки, он почти-почти касался их рукой, он... кажется, снова становится жарко? И кому-то пора на свежий воздух? А как хочется, что бы Хоуп приподнялась со своих подушек, прижалась к его спине, и что бы ее руки обхватили его, и что бы он мог на ее ладошки положить свои... нет, Эрскин не готов.
- Ножки? Прекрасно, - без запинки откликнулся Эрскин. Ведь это же Мия хотела услышать. - Ты, наверное, ошиблась, Мия, у Хоуп болит голова и горло, а не ножки. А еще у нее жар. И за всем этим я оставлю смотреть тебя, Оливер.
Пока Мия не успела его смутить, нужно уйти. И как бы не хотелось остаться, но нужно - понимаешь, Хоуп, нужно... Я заставляю тебя переживать и волноваться, в конце концов, а тебе нужен отдых, что бы ты скорее поправилась. Потом. Ты же тоже веришь в это глупое, но волшебное потом?
- А мне пора, - тихо сказал он, стараясь не смотреть на Хоуп. Потому что если оглянется - то снова будет в ее плену. - Обещал заехать к ребятам на студию, кто знает, что они там без меня запишут?
И все-таки он поддался искушению - обернулся к Хоуп. И сердце предательски дрогнуло - в который уже раз? Ооо, оно тот еще предатель! Вечный!
- Поправляйся скорее, хорошо? - ласково сказал Нэд и погладил девушку по щеке.
Через несколько минут, распрощавшись с любимой и Оливер, Эрскин стоял на дорожке около дома Хоуп, сжимая в руках руль велосипеда. Он обещал группе приехать на студию, но... откуда такое странное чувство - будто ему некуда идти? Вроде бы все просто, обычный день - проторчать до вечера в студии, потом отравиться в магазин, что бы найти себе что-нибудь на ужин, потом - домой... Кажется, ничего не изменилось, но одиночество гложет душу, и без Хоуп все кажется бессмысленным.

В студии было необыкновенно тихо. Эрскин негромко поздоровался с музыкантами и, ничего не говоря, присел на диван и придвинул к себе тетрадь, где он записывал лирику для песен, если она приходила в его мысли. Но на этот раз Эдмунд ничего нового в нее не записал, просто стал листать страницы, перебирая свои старые записи: именно здесь рождались стихи для его последнего альбома. Здесь о Хоуп. Здесь тоже о Хоуп. А вот тут даже ее имя на полях. Или он просто писал о надежде? А вот это Эрскин и не вспомнит, когда рисовал: лицо девушки, ярко прорисованы глаза, а ниже - цветок. Воспоминание о галерее, первый кадр их памятных фотографий...
- Вы поговорили? - рядом на диван присел Сид, а Нэд устало улыбнулся, отпустил странички альбома и они с шумом вернулись на место, а потом закачал головой.
- Эх ты, - вздохнул Сид. Только в этом вздохе не было грусти. Как и не было грусти в мечтательном взгляде Эрскина.
- Ты какой-то странный, друг, - заметил Пит.
- Он не странный, он влюбленный, - авторитетно заявил Вилли.

 Отправлено: 13.09.14 14:13. Заголовок: Услышав вопрос Нэда,..

Услышав вопрос Нэда, Мия хмыкнула.
- О, сладенький, ты даже сам не представляешь, насколько у вас всё катастрофично, - заметила она, вроде бы, в шутку, но сдержать вздох сожаления не смогла. Из всех злоключений этого лета трагедия Нэда и Хоуп казалась ей самой невероятной. Хотя бы потому, что просто по определению трагедией быть не могла. Ведь это же он, тот самый счастливый конец, которого ждут все сказочные персонажи и который так же неизбежен, как психологическая травма у любого, кто встретит Индиру Гремлин ранним утром //а ночью и вовсе можно не уйти живым//. Ведь это оно – счастье, которое заслуживает каждый, финишная черта, после которой начинается неспешная прогулка в бесконечность. И разве им многое осталось совершить? Просто улыбнуться друг другу и перестать сомневаться. Как оказалось, это подвиг похлестче укрощения драконов и охоты на оборотней. Может, поискать в Девонпорте оборотня? С недавних пор Мия почти не сомневалась, что такие красавцы у них тоже водятся. Но до сих пор поражалась, как концентрация идиотизма на один квадратный метр может быть столь высока. Нет, ну, что с ними не так?

Не надо мне верить, милый. Я опять тебя обману. Я и сама обманываюсь, надеясь на твою взаимность, но ведь это же… будто мы в сказке? Пусть Мия говорит, что так оно и есть, но вдруг… вдруг она ошибается? Я раньше никогда этого не боялась, я всегда была уверена, что ничего плохого не случится, ведь так и было, но потом… потом я потеряла тебя. Потеряла, едва встретив, когда была так уверена, что мы будем вместе всегда, что это – сказка, мечта, сон… Я ошиблась. И я не хочу, чтобы ты снова расплачивался за мои ошибки. Ты знаешь, что я виновата. Пусть и не хочешь винить меня. Пытаешься придумать, как свалить вину на себя – это написано на твоём растерянном лице – но у тебя ничего не получается. Потому что ты знаешь, что виновата я. И ты тоже… боишься? Боишься, что мы снова рискнём и вновь оплошаем? Кого ты пытаешься уберечь: себя, меня… кого-то ещё? Знаешь, если мы будем тянуть так и дальше, нам обоим несдобровать. Оливер убьёт нас, устав бороться с нашей глупостью.
- Конечно, нужно, - кивнула Хоуп, которой было легче смотреть на лекарства, чем на Нэда, - И непременно накормим. Для профилактики.
- Не раньше, чем я накормлю тебя, - откликнулась Мия и хитро прищурилась, - Спорим, что Эдди успел принять больше лекарств, чем ты, заботливая наша?
Уилсон так и не поняла, от чего ёкнуло сердце: от «спорим» или от «наша». Конечно, Мии со стороны видней. Конечно, она знает то, о чём не хочет говорить Хоуп, потому что не считает, что это не её обязанность. Но вдруг… вдруг и Оливер известно не всё? Вдруг есть что-то, что знает только Нэд, а Хоуп – невольно чувствует? Что есть какая-то преграда. Веская причина, по которой ни он, ни она до сих пор не объяснились. По которой упорно делают вид, что четыре года назад они… просто хорошо общались. Общались, потом их дорожки просто разошлись, чтобы пересечься вновь сейчас. И никто из них не говорит о том, что дело не в разных путях. А в том, что Хоуп сошла с намеченного маршрута. Оставила свою тропинку, оставила своего Нэда, оставила всю нежность, что была между ними, и ради чего? Чтобы четыре года ждать, что он последует за ней? И пока ждала, не заметила, как вернулась на дорогу. А он там. Как прежде. Только вот как прежде уже никогда не будет. Никогда.
- Ну, что же сразу темнит? – пожала плечами Мия, - Я могу хоть сейчас рассказать, как танцевать этот, мгм, танец – Хоуп, кстати, раскололась, какой конкретно? – да только ты и так всё знаешь. Все знают! Да, Хоуп?
- Д-да, все, - пролепетала Уилсон, неизбежно краснея. Спасибо, что хоть в этот раз двусмысленность Оливер может сыграть ей на руку. И «все» Нэд истолкует в глобальном смысле, а не в том, который имела в виду Мия: «все в этой комнате».
- Слышала, Хоуп? Я же говорила, что ему нравятся твои ножки, - продолжала нарываться барышня в кресле, болтая ногами и внимательно глядя на двух балбесов на диване, - И ты уверен, что они не болят? Ты их… щупал?
Если бы Уилсон так сильно не парализовал страх, она бы, пожалуй, кинула в подругу подушкой. Что же ты творишь, Мия? Ведь ты же знаешь, знаешь, что так нельзя. Знаешь, что он не простил её. Знаешь, что она сама не может забыть свою вину. Зачем же ты так упорно толкаешь их к краю, убеждая, что за ним их ждёт счастливый конец? Будто… будто ты знаешь что-то ещё, что мы с Нэдом никак не увидим.
- Может, запишут что-нибудь мотивирующее, чтобы ты перестал жевать сопли и проявил решительность? – выдала новый пассаж Мия, но было уже поздно. Он уходил. Она оставалась.
- Хорошо, - кивнула Хоуп и не смогла сдержать улыбки. Она смотрела на Нэда, но чувствовала, как Оливер прожигает её взглядом. Она знала, что не это слово должна была сказать. Она знала, что не это слово хотела сказать. Но как после всего она могла просить его: «останься»? Разве это было честно по отношению к нему? Ведь он заслуживал совсем другого. Совсем другую.

Is it over yet?
Can I open my eyes? ©

- Это просто невозможно, - качала головой Оливер, откинув голову назад и изучая потолок, - Просто. Невозможно.
Хоуп лежала на диване, отвернувшись к спинке и накрывшись пледом с головой. Мия знала, что она плачет. И знала, что она хочет, чтобы подруга сделала вид, будто не замечает этого. А Хоуп позволяла страху и обиде //не за себя – за него// тихо вытекать из неё тонкими солёными дорожками. Как же он не поймёт, что ему совсем не обязательно проявлять к ней доброту? Ведь она её не заслужила. И он – разумеется – не простил её. Может, и хотел, но не мог. Потому что такое не прощают. Такое не забывают.
- Ну, всё, хватит, пора наполнить твой организм чем-то более питательным, чем сожаления, - Оливер вскочила с кресла, растолкала подругу и заставила её встать, чтобы принять лекарства по рецепту, запив их уже остывшим чаем, - Как насчёт пиццы? Кажется, мы уже целую вечность не заказывали пиццу! Помнишь, как раньше: ты, я, пицца…
- И канал Диснея нон-стоп, - с улыбкой закончила Хоуп, опуская голову на плечо подруге, - Хорошие были времена…
- Милая, «были» - не наше слово, - заверила её Мия, - У нас всё ещё впереди.
- Точно? – с надеждой уточнила Хоуп.
- Точно, - уверенно ответила Оливер.
И сложно было ей не верить.

Сообщение Нэда пришло под конец пиццы и почти в середине Дюймовочки. Заставило покраснеть, но улыбнуться. Мия мельком глянула на экран, хмыкнула, но промолчала, предоставив подруге самой придумывать ответ. Первая часть придумалась легко.
«Привет! Уже гораздо лучше, хотя температура ещё держится.»
Со второй частью было сложней. Хоуп какое-то время просто держала телефон в руках, наблюдая за происходящим на экране телевизора, после снова улыбнулась и опустила глаза.
«Не волнуйся, я уверена, что ты прирождённый танцор. :) Надеюсь, нам ещё представится случай это проверить.»
- У, рисково, - одобрительно хмыкнула Оливер, снова заглядывая на экран, - Не вздумай ничего удалять!
Палец, потянувшийся было к кнопке сброса, послушно нажал «отправить». Хоуп подняла глаза на подругу.
- Скоро, - откликнулась та, - Очень скоро.
- Спорим? – слабо улыбнулась Уилсон. Мия снова хмыкнула.
- Спорим, - подтвердила она. А Хоуп лишь мысленно пожелала ей удачи в этом споре. Скорой удачи.